Розы и тлен - читать онлайн книгу. Автор: Кэт Ховард cтр.№ 66

– Угу. Но, может, он просто хотел залезть тебе в трусы?

Я засмеялась.

– В точку!

По лужайке, где зеленые ростки пробивались сквозь пожухлую ржавую траву, весело скакали дрозды, пытающиеся выковырять из грязи червячков. Из соседнего дома вылетел диск фрисби и закончил свой полет у наших ног. Я швырнула его обратно, и крикнула слова извинения, когда он забрал влево и свалился в ров, окружающий маленький замок.

– Что бы ты стала делать, если бы вдруг потеряла способность писать? – неожиданно спросила Елена.

Я снова опустилась на ступеньку рядом с ней.

– Какое-то время, еще в школе, мне хотелось заняться изучением античной литературы. У нас была замечательная преподавательница мифологии, и когда она прочитала нам начало «Илиады» на древнегреческом языке, у меня буквально волосы дыбом встали от благоговения и восторга. Мне так захотелось это изучать. Я даже ходила на факультативные занятия, чтобы освоить вторую специальность.

– И что случилось потом?

– Латинские глаголы! И гребаный аблатив!

– А еще твоя способность к сочинительству, – добавила она.

– Понимаешь, при большом желании я могла бы заставить себя выучить этот чертов аблатив. Елена, тебе еще и двадцати одного года нет, а за плечами у тебя уже два опубликованных сборника стихов. А ведь поэзия – не то, что легко продать. Ты живешь в «Мелете». Вопрос не в том, можешь ли ты сочинять стихи, а в том, хочешь ли ты это делать. Не позволяй Дженет засирать тебе мозги.

Она поднялась и сунула мне одеяло.

– Когда ты так говоришь, все кажется возможным. Я подумаю обо всем этом. И о письме Томасу. И, да! Удачи послезавтра.

День весеннего равноденствия, о котором я чуть не забыла.

– Спасибо. Они хотят, чтобы ты тоже там присутствовала?

Она кивнула.

– Я уже была на такой церемонии, когда мне было почти четырнадцать. В тот год выбор пал на Эвана. Это было потрясающе. Тогда было не так много претендентов, всего двенадцать или четырнадцать, но они все были безумно талантливы. Могли бы блистать на сцене, их картины были бы украшением любой галереи. Я чуть не плакала от восторга, наблюдая за всем этим.

После я представляла, как это будет со мной. В моей голове рождались прекрасные стихи. Я хотела написать совершенное произведение, которое непременно понравится фейри.

Ее губы скривились.

– Теперь ясно, что я была просто идиоткой. Ты права. Мне стоит уехать отсюда. Потому что, если я этого не сделаю, моя жизнь превратится в кошмар. Каждые семь лет мне будут напоминать о моем провале.

В почтовом ящике я обнаружила письмо от Эвана. На сей раз в простом конверте, без узоров и рисунков. На нем было только мое имя.

Я покачала его на ладони, как будто его вес мог дать мне намек на его содержание, всерьез размышляя о том, не лучше ли его выбросить, не читая. Проклиная себя за любопытство, я все же не удержалась и распечатала конверт.

Имоджен,

Я пишу не для того, чтобы сказать тебе, как мне жаль, что так получилось. Хотя мне действительно жаль, и надеюсь, ты когда-нибудь сможешь принять мои извинения.

Я просто хочу пожелать тебе завтра удачи. Я тоже буду там, и буду думать о тебе.

Эван

Я перечитала письмо и убрала в ящик. На самом деле я больше не злилась на него. Я просто устала от всего этого – мне смертельно надоело думать о пошлости и избитости самой ситуации, о том, что мое унижение – лишь часть чьего-то дурно написанного сценария. Но сейчас было не время предаваться горестным раздумьям. Не тот это был день.

Сейчас для меня не имело значения, захочу я когда-нибудь принять его извинения или нет. Ведь завтра день, когда фейри сделают свой выбор. Когда решится моя судьба.

Но прежде, чем наступит решающий день, нам предстояло повеселиться. Ночная ярмарка поражала блеском, как последняя ночь в Версале – все сверкало и переливалось разноцветными огоньками. Фейри уже даже не делали попыток спрятаться от человеческих глаз, и открыто разгуливали по площади в своих причудливых, поражающих воображение обличьях.

От них словно исходило сияние, взгляд черных, как непроглядная тьма, глаз прожигал душу, а складки одежды светились сотнями светлячков, при каждом шаге чудился звон колокольчиков, с кончиков волос капал кроваво-красный мед.

Лавки, торгующие всякой всячиной, предлагали диковинные товары под стать загадочным гостям Ярмарки. На сей раз, когда мне преподносили подарки, я принимала их, даже не краснея от смущения. Ведь теперь я знала, каковы ставки в этой игре. Знала, что готова принести себя им в жертву, и не боялась принимать их дары.

Передо мной внезапно предстала фигура в серебристом платье, расшитом бисером и стеклярусом, как у певички из подпольного бара времен Сухого закона, и накидке из черного бархата, подбитого зеленым шелком. В руках у странной женщины было кольцо из потемневшего серебра в виде побега вьющейся розы с шипами. Оно сжалось и плотно обхватило мой палец, когда я примерила его.

– Вы ему понравились, – сказала женщина. На ее шее было ожерелье в виде гирлянды из роз, и в сумеречном свете сложно было различить, были ли то рубины или капельки крови. – Носите его, оно принесет вам удачу.

– А я и раньше вас видела, – сказала я. – В розарии.

– Я часто там бываю. Но у нас, в мире фейри, розы еще прекраснее. Разве вы не считаете, что обязательно должны попасть туда и увидеть их красоту? Что заслуживаете того, чтобы прогуливаться в наших волшебных садах?

Она двигалась плавно, скользила, словно змея, и в ее движениях сквозили изящество и угроза, и я с трудом удержалась, чтобы не отпрянуть под ее взглядом.

– Мне очень хочется увидеть их.

– Там столько цветов, вы не представляете! Ваша сила заставит их благоухать, они обовьются вокруг ваших костей, которые станут им опорой, их лепестки окрасятся цветом вашего счастья или кровью разбитого сердца.

Вот только этого не хватало.

Она приблизилась почти вплотную, так, что наши тени слились, и провела пальцем по моим губам. Ее прикосновение обожгло, как укус пчелы. Она содрогнулась.

– Как упоительно! О, надеюсь, это будете вы.

Подаренное ею кольцо стискивало мне палец, когда я поспешно выскочила из лавки и вернулась в толпу людей и фейри. Мне отчаянно хотелось увидеть кого-нибудь из своих друзей. Но хотя я встречала немало знакомых лиц, видела блеск серебряных цепочек с амулетом в виде песочных часов, среди встречных не было никого, к кому я могла бы обратиться за сочувствием.

Молчание, которое я набросила на себя, словно плащ, ощущение, что среди блеска и суеты Ночной ярмарки я нахожусь по другую сторону разбитого зеркала, вдруг показалось мне невыносимым.