Розы и тлен - читать онлайн книгу. Автор: Кэт Ховард cтр.№ 32

Лошади скакали все быстрее и быстрее. Мы проносились через лес, словно ураган. Деревья, вдохновившие Эвана на его скульптуры, росли повсюду. Похожие и не похожие на деревья нашего мира. Они поражали совершенством, и, как ни странно, в них было что-то человеческое, словно в этих тянущихся к нам ветвях были навеки заключены души людей. У меня хватило ума не дотронуться до них в ответ на их немую мольбу, но это требовало усилий.

Фейри прекрасны и обладают непреодолимой силой соблазнения, насколько притягательными могут быть жутковатые существа с когтями и клыками. Это очарование, замешанное на крови и боли. Казалось, по коже бежит электрический ток, а тело сгорает от непреодолимого желания. Я безумно хотела здесь остаться.

Я хотела остаться.

Затем звезды на небе снова поменяли расположение, и мы очутились в привычной вселенной «Мелеты». Мы снова были на мосту, и как только сошли с него, лошади, внезапно охваченные паникой, бросились врассыпную. Прочь от чего-то, лежащего на земле.

Это была Марин. Она лежала на склоне холма – освещенная лунным светом, смертельно бледная.

Я вскрикнула, дернула поводья, и на сей раз лошадь мне подчинилась, – запрокинув голову в знак протеста, она все же остановилась. Я соскользнула с седла, и теперь стояла на земле. Ноги мои подкашивались.

– Марин! Марин, что с тобой?

– Я ею займусь, – Гэвин, все еще в рогатой короне, поднял Марин на руки. – Доставлю ее домой в целости и сохранности. С ней все будет хорошо.

– Да неужели?

Его глаза, налитые бесконечной тьмой, смотрели на меня в упор. Воздух вокруг него колыхался, и я отчетливо чувствовала сильный запах озона, словно после удара молнии, запах магии. У меня защипало в горле. Кем бы он ни был, о какой безопасности можно было говорить в его присутствии?

– Со мной все в порядке, Имоджен. Просто голова кружится. – Голос Марин был тихим, но без единой нотки паники. – Я просто упала, ничего страшного.

Руки Гэвина с невероятной нежностью держали Марин. Она лежала в его объятиях, словно младенец в колыбели. Он бережно прижимал ее к груди, словно желая защитить от всех опасностей мира, а она смотрела только на него.

– Хорошо, – сказала я, и, взяв лошадь Марин под уздцы, как и свою, повела их в сторону кампуса.

Поселок выглядел как обычно. Все в нем казалось привычным, обыденным. Я вернулась в реальный мир, но моя душа скорбела и тосковала. Взгляд жадно искал невидимые образы запредельного. Биение сердца эхом отдавалось в груди как будто в пустом пространстве. Все вокруг выглядело блеклым. Слишком земным.

Я тряхнула головой и моргнула, пытаясь свыкнуться с прежней реальностью.

– Я не такой, – раздался за моей спиной голос Эвана. – Не такой, как они.

– Да? И кто же ты такой? – Я резко повернулась к нему, отпустив коней, которые бросились к группке сородичей, толпившихся на площади. Лица всадников выглядели обычными и вполне знакомыми. Но не его лицо. Несмотря на то, что это было лицо, которое я целовала, которое прижималось к моей обнаженной коже. Казалось, он все же носил печать неземного. Того, что мой разум постичь был не в силах.

– Я обычный человек. Как ты. Художник, работы которого они ценят.

– Они, – уточнила я, и это не был вопрос. Я швырнула в него это слово как дуэлянт перчатку.

– Да, они, – повторил он. – Фейри. Уверен, что ты понимаешь, о чем я.

– Я поняла, где я их видела, а не то, кем они являются. – Передо мной промелькнуло воспоминание: его рука, сжимающая цепочку амулета, который я должна была обязательно надеть этой ночью, рука, скользнувшая потом внутрь меня.

– Почему именно ты?

– Потому что каждые семь лет «Мелета» платит фейри дань. Одним из нас. И уже почти семь лет я живу в их мире.

Жила-была девочка, которой фея обещала выполнить одно ее желание. Лишь одно-единственное желание, но дававшее ей право получить то, что она хотела больше всего на свете, осуществить свою заветную мечту, которую она хранила в самом потаенном уголке сердца, боясь даже помыслить о ней, даже прошептать вслух.

– Но ты должна быть очень-очень осторожной, и хорошенько обдумать, что ты хочешь получить, – предостерегла ее фея. – Ты должна быть уверена, что очень точно произносишь свое желание. Иначе тебя постигнет разочарование. Или еще более суровая участь.

Девочка была очень умной, она читала много книжек и хорошо представляла опасности, связанные с исполнением желаний. Пожелай вернуть любимую собачку, которая умерла, и вот к тебе во двор является полусгнивший трупик и начинает бегать за тобой, требуя, чтобы ты бросала ему мячик. Пожелай, чтобы все, к чему ты прикасаешься, превращалось в золото, и твоя лучшая подруга станет золотой статуей, едва ты ее обнимешь. Твое желание ее убьет. Если произнести желание, хорошенько его не обдумав, ты можешь безвозвратно потерять возможность осуществить свою истинную мечту.

Поэтому девочка подошла к делу со всей осторожностью. Она не проговаривала желание вслух, она выжидала, тщательно его обдумывая. Каждый раз, когда в мыслях возникало желание, она взвешивала, как можно его правильно высказать. Каждый раз она просчитывала, не может ли это желание обернуться против нее, превратившись в свою противоположность, стать для нее гибельным. И всякий раз она не произносила ни слова, а просто усердно трудилась, чтобы получить желаемое. Иногда случалось так, что задуманное осуществлялось как бы само собой, и она радовалась этому, продолжая бережно хранить свое заветное желание, словно это была самая большая ее тайна, нечто, дающее ей силу и защиту.

Но однажды она наконец нарушила молчание. Она выпалила свое желание, потеряв голову от любви. Она сказала: «Хочу, чтобы ты любил меня».

Есть что-то невыразимо немилосердное в исполнении желаний. Желание взвешено, измерено, признано абсолютным в своей искренности. Не меньше, чем слова, в которых оно воплощено, но и не больше.

Ей суждено было узнать одну простую вещь: даже если кто-то может тебя полюбить, вовсе не обязательно, что он это сделает. Но гораздо хуже знать, что кто-то мог полюбить тебя, но предпочел отказаться от любви.

И все же она пожелала этого всем сердцем.

Я шла вместе с Эваном к его студии, обхватив себя руками, защищаясь от холода, но не холода осенней ночи, а того, что был в моей груди. Эван предложил мне свою куртку, но я отшатнулась от него.

Он отпер дверь.

– Дай мне минутку, пожалуйста.

Он запустил руки в волосы и теперь они выглядели еще более растрепанными, чем обычно, открыл рот, словно желая что-то сказать, но потом передумал и прошел вглубь студии. Раздался щелчок, и загудел обогреватель, чиркнула спичка, пахнуло серным дымом.

– Глазам больно от электрического освещения, когда я возвращаюсь оттуда.