Отчий дом - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Чириков cтр.№ 193

Прежде чем ехать в «центры» для участия в политической работе, необходимо было сорганизовать все местные силы Симбирской губернии, сговориться со всеми насчет политической платформы.

Павел Николаевич, не распутавши запутанных дел хозяйства, все бросил и сперва направился в Алатырь, а оттуда в Симбирск…

Только накануне отъезда из отчего дома он с удивлением увидал, что в галерее бабушкиных предков неблагополучно: трех предков не хватает! По расследовании оказалось, что они похищены родным сыном, любимцем Павла Николаевича Петром…

— Однако! — произнес Павел Николаевич и, снявши со стены всех уцелевших, запер их в своем кабинете.

А дорогой, покачиваясь в тарантасе, думал под звон колокольчиков о Петре: талантливый шалопай! Черт его знает, в кого он уродился. Сделал тут предложение девице Тыркиной и, не женившись, поехал добровольцем на войну, а предварительно украл три портрета. Получил Георгия и ныне раненый лежит в великосветском госпитале в Петербурге и снова собирается жениться, на этот раз на сестре милосердия, дочери одного из царедворцев… Вместо честного гражданина получился типичный авантюрист! Полная неожиданность…

Павел Николаевич надолго скрылся с никудышевских горизонтов…

Политические события держали Россию в непрестанном возбуждении. Шла война на двух фронтах, внешнем и внутреннем. На первом — с явно клонившейся победой на сторону японцев, на втором — на сторону врагов самодержавия… Царь пребывал в боязливом колебании, не решаясь окончательно встать на ту или другую сторону, чтобы действовать быстро и решительно. Он не мог взвесить силы борющихся. Где правда и где сила? Душа его трепетала в смене настроений, рождаемых советами и угрозами обеих сторон.

В ноябре 1904 года он собрал совещание министров и некоторых особо приглашенных высших чиновников для рассмотрения доклада министра Святополк-Мирского с проектом указа, от которого пахло конституцией. Всего больше пугал царя в этом докладе пункт, в котором проектировались выборные люди, их участие в законодательстве. Царь пожелал выслушать по этому вопросу… развенчанного им Витте!

Это указывало на полную растерянность государя.

Витте сказал откровенно: организованное участие выборных от народа лиц в законодательстве есть несомненный шаг к конституции.

Большинство этого совещания, уклоняясь от прямого ответа, все-таки поддерживало принципы доклада Святополк-Мирского о необходимости обновления внутренней политики в сторону соглашений с общественным мнением…

Царь искренно желал всяких реформ только без конституции!

И вот нерешенный вопрос по желанию царя очутился в Комитете министров, в котором председательствовал Витте. Мало того, царь поручил ему составить проект указа о реформах. Витте составил и подал государю этот указ. Царь прочитал указ и снова заговорил о страшном пункте.

— Если, Ваше Величество, находите, что представительный образ правления для Вас неприемлем, то, конечно, неприемлем и этот пункт, но если…

— Да я никогда и ни в каком случае не соглашусь на представительный образ правления, ибо считаю его вредным для вверенного мне Богом народа!

Страшный пункт был вычеркнут.

Все это происходило в присутствии великого князя Сергея Александровича, экстренно прибывшего из Москвы спасать «самодержавие, православие и народность» на помощь Победносцеву. Ведь выборные представители, восстановление какой-то попранной законности, новые законы в пользу иноверцев и сектантов, проектируемая веротерпимость — все это почиталось ими за потрясение всех устоев государства.

И вот 12 декабря 1904 года появился, наконец, царский указ о грядущих реформах ^[595] без пункта о выборных от народа представителях и без упоминания об иноплеменниках.

Разочарованные конституционалисты назвали этот указ «конституцией без головы»… ^[596] Враги всяких либеральных реформ снова почувствовали себя именинниками.

Но прошло 10 дней, и злорадно возликовала передовая интеллигенция: генерал Стессель постыдно сдал крепость Порт-Артур японцам… ^[597]

Политические небеса нахмурились, со всех горизонтов поднимались грозовые тучи.

И вот страшный громовый удар над столицей: Кровавое воскресенье 9 января. ^[598]

Нельзя сказать, чтобы этот удар был в Петербурге неожиданностью как для властей, так и для населения, ибо еще накануне по рукам и учреждениям ходила копия письма рабочих к царю: