Набоков в Америке. По дороге к "Лолите" - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Роупер cтр.№ 51

Ласалль случайно увидел, как Салли совершила кражу в магазине, поэтому, похитив ее, угрожал, что пошлет “туда, где таким, как ты, самое место”. Пожалуй, это главное, что позаимствовал Набоков из этой истории: Гумберт также внушает Лолите, что она преступила закон, совратила “взрослого под кровом добропорядочной гостиницы”⁷, позволила “познать ее телесно” той ночью в “Зачарованных Охотниках”. Не по годам развитая и во многом очень сообразительная, Лолита все-таки еще ребенок, и ее легко одурачить. Также из дела Ласалля Набоков позаимствовал описание героини (“симпатичная… светло-каштановые волосы и сине-зеленые глаза”) и судьбу Лолиты, предсказанную короткой жизнью Салли: через два года после освобождения из плена она погибла в автокатастрофе (Лолита умерла в родах). Для обеих девочек поруганное детство и ранняя сексуальная жизнь обернулись гибелью: несмотря на все надежды и попытки начать все сначала, обе оказались обречены.

Дневник за 1951 год⁸, заметки, которые писатель делал во время путешествия, свидетельствуют о любопытстве и внимании, с какими Набоков наблюдал за окружающей действительностью. “Воскресенье, 24 июня… выехали в 7.30 вечера. Пробег 50,675, цветет клевер, низкое солнце в платиновой дымке, тепло, персиковый верхний край одномерного бледно-серого облака сливается с далеким туманом”. Пейзажи севера штата Нью-Йорк напоминали Набокову “раскрашенные клеенки… которые вешались на стене над умывальниками… с зелеными деревенскими видами… с амбаром, стадом, ручьем” из детства в России. Он с удовольствием осознавал, что первые впечатления об Америке были “привезены отсюда” – из сельской местности северной части штата Нью-Йорк или похожих мест.

Эти впечатления нашли отражение в “Лолите”. “Лолита не только была равнодушна к природе, – пишет Гумберт Гумберт о первом их путешествии длиною в год через всю страну, – но возмущенно сопротивлялась моим попыткам обратить ее внимание на ту или другую прелестную подробность ландшафта”. И далее:

“Бледно-серое облако” попадает в знаменитое описание “плоского сизого облака”, которое в лучах заходящего солнца кажется персиковым. В реальном штате Миссури, у ресторана, где “счет официантка скромно засунула между рулетов”, Набоков заметил уже другое небо – на этот раз на нем “облака Клода Лоррэна… сливались с туманной лазурью… часть их… выступала на неопределенном фоне”. В “Лолите” мы читаем:

Записи из набоковского дневника снова и снова встречаются в тексте романа. Пожалуй, дело не в том, что писатель вдохновлялся увиденным и писал об этом заметки, которые впоследствии мы видим в “Лолите”, – скорее, Набокову нужны были подробности, чтобы решать творческие задачи. Он каждый день смотрит на небо (или каждый раз, как ему это нужно, чтобы решить какой-то вопрос) и видит в нем что-то, что можно использовать: сказать, что Набоков вдохновлялся пейзажем, значит сильно романтизировать процесс.

Он создает то, что ему нужно, из того, что находит, он “выдумывает Америку”, глядя на нее глазами творца, готовый выстроить в нужном порядке те слова, что неотделимы от объекта восприятия. Он воплощает в описании¹¹ небо в определенный день, как дерево философа, которое то ли падает, то ли нет, в лесу. С точки зрения биографии он фиксирует то, как учился читать Америку. Этот процесс (или его подобие) Набоков приписывает Гумберту Гумберту. Сперва такие сцены в книге кажутся довольно банальными, точно картинки на клеенке, и повествователь описывает пейзажи эдак снисходительно, без особого интереса, но “поволока никому ненужной красоты” все-таки пленяет Гумберта, и хотя Лолита остается равнодушной, он научился ценить ландшафт “только после продолжительного общения с красотой, всегда присутствовавшей, всегда дышавшей по обе стороны нашего недостойного пути”¹².

Разумеется, пейзажи, которые видел Набоков (безусловно, живописные), – не главное в романе. Однако повествователь подмечает причуды и делает выводы. Год сумасбродных скитаний по мотелям (с августа 1947-го по август 1948-го) начался

Они побывали практически “всюду”, но “в общем ничего не видали”, признается Гумберт: он имеет в виду, что все затмили похоть и стыд от того, что он сделал с ребенком. Их длинное путешествие “всего лишь осквернило извилистой полосой слизи” мечтательную огромную страну: поездка свелась “к коллекции потрепанных карт, разваливающихся путеводителей и к ее всхлипыванию ночью – каждой, каждой ночью, – как только я притворялся, что сплю”¹⁴.

Во время путешествия Гумберт Гумберт и Лолита словно утрачивают ощущение реальности происходящего. Даже

Разумеется, никакими отцом и дочерью они и не были: перед нами педофил и его жертва. Оба притворяются – у каждого на то свои причины, – и от этого в одном из них просыпается чутье на похожие явления, на подоплеку тайны. “И порою, в чудовищно жаркой и влажной ночи, кричали поезда, – вспоминает Гумберт Гумберт в духе Аллена Гинзберга, – с душераздирательной и зловещей протяжностью, сливая мощь и надрыв в одном отчаянном вопле”¹⁶. Он увозит Лолиту на “таинственную, томно-сумеречную, боковую дорогу”, где нимфетка ласкает его, и далее: