Корона из ведьминого дерева. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Тэд Уильямс cтр.№ 69

Только вот не было никакого ребенка.

– Одевайся, Жертва, – велел ей Мако. – Несмотря на твое наказание, ты можешь ехать верхом, а не идти пешком, но ты будешь продолжать делать все, что требует твое положение и что я тебе прикажу.

– Конечно, командир Мако.

Он был явно разочарован, но Нежеру решила, что не только из-за сорвавшихся планов на нее.

– Мы выступим, когда рассвет озарит верхушки деревьев, Жертва. Будь готова, ты не получишь никаких привилегий. Хикеда’я не делают послаблений тем, кто вынашивает новых Жертв, чтобы не создать поколение слабаков.

И он зашагал через лагерь, оставив ее в полном одиночестве. Нежеру привела в порядок одежду, закуталась в плащ и повернулась спиной к остальным членам отряда, спавшим неподалеку.

«Теперь я дважды лгунья, – подумала Нежеру, утопая в чудовищности своих преступлений. – Если хотя бы одно станет известно, меня ждет неминуемая казнь».

Несмотря на то что ей удалось избежать унижения и боли от совокупления против ее желания, Нежеру чувствовала себя так, будто потеряла что-то очень важное. И впервые с тех пор, как в детстве ее отучили от этой привычки, на глаза у нее навернулись слезы. Она ощущала себя пустой скорлупой, чем-то, брошенным другими. Она долго еще лежала, несчастная и измученная, не в силах заснуть и понять, как получилось, что ее жизнь так неожиданно покатилась под откос.

* * *

Позже Нежеру почти не могла вспомнить первые два дня, которые провела верхом после наказания Змеей. Часы слились в один, окутанный туманом, лихорадочный сон – в реальности и ощущениях, потому что по ночам на нее наваливалась боль, которая не желала отступать. Деревья перед ней раскачивались, как будто под порывами сильного ветра, хотя она не чувствовала даже намека на легкий бриз. По спине, казалось, ползали тучи огненно-горячих муравьев. Никто из остальных членов отряда с ней не разговаривал, и, хотя Мако не причинял ей прямого вреда, он сдержал свое слово и не делал ей поблажек. Хикеда’я считали боль и смерть малыми жертвами по сравнению с великими, принесенными всеми, – решением Королевы сначала покинуть дом в Саду, потом расстаться со своей семьей – ради благополучия Народа. Все хикеда’я знали, что на протяжении более сотни Великих Лет – многих тысяч времен года по исчислению смертных – Королева Утук’ку потеряла мужа и сына, продолжая жить без них долгие годы, потому что ее Народ нуждался в своем монархе. И это являлось единственным эталоном для измерения страдания.

«Все, что у нас есть, мы имеем благодаря Королеве, – часто повторял ее отец. – Ты только посмотри, чем она одарила меня, а следовательно, и тебя. Мы должны ей не только наши жизни, но и мысли. Не сомневайся, она знает, когда ты забываешь о благодарности, и это ее огорчает».

Нежеру на самом деле никогда не встречала Утук’ку, которая проспала всю ее короткую жизнь и только недавно проснулась, но тысячу раз видела Королеву во сне и в воображении. В ее снах лишенная выражения серебряная маска каким-то непостижимым образом передавала печаль Королевы лучше, чем любое живое лицо, – печаль от бесполезности Нежеру, ее нечистого происхождения, неспособности скрывать чувства и держать себя в руках. Какой же огромной станет скорбь Утук’ку, когда она узнает, насколько сильно полукровка ее подвела?

«Она оставила Сад ради нас, – часто повторял ее отец. – Священный Сад. Разве мы можем отдать ей меньше, чем все, что у нас есть?»

* * *

– Мако говорит, что я могу заняться твоими ранами, – сказал Саомеджи в конце третьего дня, когда Когти закончили свою жалкую трапезу. – Ты позволишь мне на них посмотреть?

Нежеру испытала странное нежелание показывать себя Певцу, среди прочего потому, что не знала, есть ли у него способ раскрыть ее ложь про ребенка, хотя в Саомеджи ее беспокоило не только это. Возможно, она чувствовала неловкость с ним рядом из-за того, что он тоже был полукровкой, но не подвел Мать всего сущего – полукровкой, который не лгал своему командиру и которому не грозила позорная смерть, если обман раскроется.

Нежеру неохотно расстегнула куртку, и, хотя постаралась как можно осторожнее ее снять, заживающие на спине раны дали о себе знать обжигающей болью. Она отбросила куртку в сторону, но прикрыла плащом грудь. Если бы она не чувствовала себя так ужасно, она бы удивилась самой себе и собственной скромности, которая больше подошла бы изнеженной аристократке, а не полукровке и уж, конечно, не Жертве. Мужчины и женщины из Ордена Жертвы мылись вместе и бегали голыми по снегу. Ее тело было всего лишь оружием на службе Королевы. Как она могла испытывать смущение из-за того, что ей не принадлежало?

Но почему-то обнаженное тело, казавшееся ей совершенно нормальным в казарме Ордена, сейчас, в присутствии Певца, заставило испытать смущение. Она почувствовала дыхание Саомеджи, который наклонился, чтобы посмотреть на ее раны.

– Глубокие, но они заживают, – сказал он. – Эби-кей кусает без жалости, но чисто. – Его голос звучал спокойно и без эмоций, и Нежеру чуть не забыла, что он говорит про ее истерзанную плоть, пока он не приложил к одному из шрамов влажную ткань и ее не пронзила жуткая боль. Она вскрикнула и едва не выпустила плащ из рук. – А, твои раны все еще причиняют тебе страдания. Но это нужно сделать, Жертва Нежеру. Мой наставник учил меня, что необработанная глубокая рана равносильна неожиданной смерти. Будет жаль, если ты, пройдя с нами такое огромное расстояние, умрешь прежде, чем мы снова увидим ворота нашего дома.

Закончив промывать раны, Певец-полукровка достал из просторного одеяния маленький костяной горшочек и снял крышку.

– Это ледяная моли, – сказал он, указав на светлую субстанцию. – Очень ценная мазь. Моя собственная.

– Почему ты решил потратить столь драгоценное лекарство на такую, как я?

Саомеджи ничего не сказал про ее предполагаемую беременность, пока занимался ранами, и Нежеру решила, что Мако не стал ему ничего говорить. Конечно, безопаснее было бы считать, что все так и есть, и помалкивать, но она задала свой вопрос, не подумав.

– Почему я решил потратить его на тебя? – переспросил Саомеджи. – Потому что я вижу в тебе нечто интригующее меня, Жертва Нежеру.

Она не собиралась ничем с ним делиться, даже разговаривать не хотела, и в первый момент это оказалось легко: когда он принялся наносить мазь на самую длинную и глубокую рану, Нежеру пришлось прикусить губу, чтобы не закричать. Она думала, что боль, которую испытала, когда он промывал следы укусов змеи, была кошмарной, но ошиблась. Сейчас, когда он втирал ледяную моли в ее израненную спину, ей начало казаться, будто он забивает в нее горсти мелких камешков. Правда, через пару мгновений она почувствовала приятный холодок там, где только что царила обжигающая боль. Мазь не прогнала ее совсем, но слегка отодвинула, и Нежеру смогла взглянуть на нее более философски.

– Я знаю мало тех, кто разделяет мое… бремя, – снова заговорил Саомеджи. – В отличие от Мако и всех, в чьих жилах течет чистая кровь, я провел годы раннего детства в полном одиночестве, не имея возможности общаться даже с подобными мне полукровками. Подозреваю, что с тобой было то же самое. Может быть, есть вещи, которыми мы могли бы поделиться… или даже чему-то научить друг друга.