Корона из ведьминого дерева. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Тэд Уильямс cтр.№ 52

К огромному облегчению королевы, он предложил собравшимся присоединиться к нему в финальной молитве «Манса сеа куэлоссан». Мириамель потянулась к Саймону, чтобы почувствовать его теплое присутствие, и он слегка вздрогнул от напоминания о том, что происходило вокруг, но уже через мгновение сжал ее руку своей огромной ручищей.

* * *

– Знаешь, по мне, так это все очень странно, – сказал Саймон, когда они следовали за чучелом Изгримнура в сторону доков.

– В прежние времена риммеры сжигали своих мертвецов, – объяснила Мириамель.

– Да, и тогда же риммеры убивали эркинландеров. Не говоря уже о ситхи и остальных.

– Тише! Ты же ведь не хочешь, чтобы тебя услышал Гримбрандт?

Наследник герцога с женой и детьми шел на несколько шагов впереди. За ними следовали дочери Изгримнура, Сигни и Исмей, и их мужья, Вальфрид и Тоннгерд из Скогги. Неожиданно Мириамель сообразила, что Сигни уже тоже стала бабушкой, и ее снова наполнили печальные мысли о том, сколько времени прошло с их первого визита, когда Сигни была розовощекой невестой, а Гримбрандт юнцом, у которого только начала расти борода; и вот – он уже давно вышел из юношеского возраста.

Гримбрандт долго и терпеливо ждал момента, когда можно будет занять место отца. Он был хорошим человеком, и Мириамель не сомневалась, что Риммерсгард в надежных руках, хотя все равно чувствовала себя невероятно странно, когда шла за огромным соломенным кораблем Элврита, который назывался «Сотфенгсель», а еще от мыслей о том, что их друг Изгримнур действительно умер.

– Как так получилось, что мы постарели, Саймон?

– Так происходит со всеми. – Утро выдалось серым и снежным, но сейчас выглянуло солнце, и снег превратился в лужи у них под ногами. Саймон прищурился. – Тебе говорят, что ты должен делать, ты стараешься изо всех сил, но у тебя не всегда получается. А потом в один прекрасный день ты вдруг понимаешь, что стал тем, кто говорит другим, как им следует поступать.

– Да, только никто не слушает. Взгляни на сына Гримбрандта, Исварра, смотри, как уважительно он себя ведет. А где наш внук? Я не видела его с тех пор, как мы вышли из собора, когда он тащился где-то в самом конце процессии. Морган должен быть сейчас с нами. То, что он куда-то подевался, по меньшей мере оскорбляет память Изгримнура.

Саймон поджал губы:

– Я не хочу сейчас говорить о Моргане. Если он снова куда-то отправился со своими так называемыми друзьями, я разберусь с ним позже. На самом деле я так на него зол, что меня подмывает оставить его во Фростмарше, и пусть как хочет добирается домой.

Мириамель тоже жутко злилась на внука, но постепенно это чувство превращалось в отчаяние. Вне зависимости от того, что они говорили или делали, Морган постоянно их разочаровывал.

– Это я и имела в виду, муж. Как получилось, что мы стали стариками, которые постоянно злятся на молодых? Мы тоже не были безупречными в их возрасте. Тебя наказывали больше раз, чем ленивую лошадь, когда ты не делал того, что тебе говорили.

Саймон скорчил гримасу:

– Шем никогда не стал бы делать с лошадью того, что творила со мной Рейчел. Шваброй. По икрам!

– Тише! – шикнула на него Мириамель, которая неожиданно для себя рассмеялась, несмотря на печальное событие, в котором они участвовали. – Не так громко. Не сомневаюсь, что ты заслуживал все, что она с тобой проделывала.

– И это говорит девчонка, которая убежала из Хейхолта против воли отца, потом из Наглимунда, бросив вызов дяде, а затем из нашего лагеря, ослушавшись всех – в том числе и меня.

– Ты не пытался меня остановить, врун несчастный, ты последовал за мной.

– Я хотел тебя защитить. Даже тогда… – Выражение его лица неожиданно изменилось, и морщины стали глубже. – Даже тогда я любил тебя больше всего на свете, Мири.

Слова мужа ее тронули, и одновременно ей стало грустно.

– Я знаю. И у нас была хорошая жизнь, так ведь? Когда придет наша очередь отправиться на Свертклиф, мы не станем ни о чем жалеть, правда?

– Как мы можем ни о чем не жалеть? Разве не осталось ничего такого, что ты хотела бы сделать?

– Ну, я не знаю, любовь моя. Иногда мне кажется, что идеи, посещавшие меня в юности, были просто глупостью. Все, что тогда представлялось ясным и понятным… ну, теперь все совсем не так.

Саймон поднял голову и увидел, что соломенный корабль опускают на воду.

– Мы пришли. Мне все равно кажется невероятно странным, что они сделали куклу из соломы и собираются ее сжечь.

– Перестань возмущаться. У всех свои обычаи.

– Но риммеры ненавидят море.

– Потому что оно поглотило их дом, – сказала Мириамель. – И не важно, что оно сделало, – победить океан невозможно.

Они остановились, дожидаясь, когда подойдет и займет свои места остальная часть процессии.

Когда лодка оказалась на воде широкой реки Гратуваск, а соломенную фигуру, изображавшую тело Изгримнура, окружили похоронными дарами, к берегу подошел священник в черных одеяниях и протянул Саймону и Мириамель факел. Они заранее договорились, что откажутся от этой чести, чтобы священник передал факел Гримбрандту. Крупный, с сединой в бороде, сын герцога, невероятно похожий на того, по кому он скорбел, осторожно прошел по сырому берегу к кромке воды, произнес молитву, которую никто не слышал, бросил факел в сторону лодки, и священник тут же столкнул ее в реку.

– Его корабль вышел в море! – выкрикнул Фроде. – А душа отправилась на небо!

Соломенная лодка почти сразу загорелась, и чучело герцога скоро исчезло в огне. Когда пылающая лодка начала удаляться от берега, на мгновение возникло ощущение, что в огромную реку упал осколок садящегося солнца.

«Мой отец, мой дядя Джошуа, Камарис, Изгримнур, почти все старейшие ушли, – подумала Мириамель. – Они оставили нам этот мир, но дали ли мудрость, чтобы его защитить?»

С гор примчался порыв ветра и рассыпал по поверхности воды искры от горящей лодки, которые с шипением гасли.

♕

– Ах-ха, вы забыли поднять тост за святую Годфриду. – Сэр Астриан так громко хохотал, что едва мог говорить. – Налейте принцу еще!

Несколько северян в пивной смеялись и улюлюкали, но остальные были явно недовольны тем, что день похорон герцога превратился в состязание, кто больше выпьет и произнесет самый веселый тост. Моргана их неодобрение жутко раздражало. Разве они не вспомнили покойного герцога, к тому же много раз? И разве не известно всему миру, что риммеры большие любители спиртного? Как вообще можно не надраться после такого события, как похороны?

Астриан взял полную чашу с элем и сделал большой глоток, пролив часть на стол. Ольверис, у которого, как всегда, было печальное лицо, взглянул на лужу.

– Ты тратишь попусту очень неплохой эль.