— Бешенство? — И Минаев попятился к лестничной клетке. — Так это от тебя все заразились?
— Как же! — фыркнул Вовка. Ключи не находились. — И шкаф на Маркушина я уронил. И Маркелова в столовой толкнул. И железки у кладбища закопал. И тебя сейчас съем. Да где же он! — Маркин надавил на кнопку звонка, а когда повернул голову, Сереги рядом не было.
День какой-то сегодня… все пропадают. Сначала девчонки, теперь лучший друг.
На пороге его встретила заплаканная мама.
— Дуся сбежала, — всхлипнула она. — Я на работу собиралась, хотела ее покормить, а ее нигде нет.
У Вовки в голове зародились нехорошие подозрения, что все это неспроста и что без кошки с ним снова могут начаться неприятности.
И они не заставили себя ждать.
Глава 5
Голоса и призраки
Ни на какой каток Вовка не пошел.
Дуся не находилась. Ни на запах котлет, ни на шуршание пакета с кошачьим кормом черная мордочка не появлялась. Даже вчерашний эксперимент с балконом не удался.
Мама ушла на работу. Маркин остался один. Он вертел в руках тетрадку злополучного Володи Маркова, надеясь, что в голову придет хотя бы одна мысль.
Мысли не приходили, только из памяти вываливались какие-то слова и фразы, мешающие думать.
«Сестры, мчимся чередой
Над землей и над водой…»
Так и виделось тоскливое осеннее болото, тоненькие деревца, жиденькая травка, слоистый туман.
Опять болото? Где-то это уже было…
А над туманом кто-то летает, мерзко хихикает, приговаривая:
«Пламя, прядай, клокочи!
Зелье, прей! Котел, урчи!»
Вовка вздрогнул. И вновь ему показалось, что в комнате он не один.
— Дуся, — на всякий случай позвал он. — Кис-кис-кис…
Откуда-то потянуло кислым запахом прелой листвы. Ему даже показалось, что квакнула лягушка.
Он вскочил.
Какие лягушки в январе месяце?
«Шшшш», — звучало навязчиво.
«Это бешенство!» — всплыл у него в голове голос Минаева.
«Так вот кто всех заразил!» — как эхо твердил Серега.
«Не волнуйся, — хихикнула медсестра. — Освобождение на два дня получишь».
«У меня насморк», — появился откуда-то Марков и зазвонил в колокольчик.
«А клад мы никому не отдадим», — захохотала Манька и тоже позвонила в колокольчик.
Звон все настойчивее и настойчивее лез в уши. Он уже раздавался со всех сторон. Вовка поднял глаза. Сверху на него обрушился поток воды.
Маркин захлебнулся и пришел в себя.
Он лежал на ковре в своей комнате. Кошка Дуся последний раз лизнула его в нос и села, глядя на хозяина нехорошими зелеными глазами.
В коридоре трезвонил телефон.
Вовка схватился за голову. Волосы у него оказались мокрыми, и к тому же они были перепачканы какой-то грязно-зеленой гадостью, похожей на болотную тину.
Телефон звонил.
Маркин с трудом поднялся на ноги. Голова кружилась, все тело было непривычно тяжелым.
Он с трудом добрался до телефона. Из трубки уже раздавался сигнал отбоя.
Вовка дотащился до ванной, глянул на себя в зеркало и испугался. Все лицо его было перепачкано темной жижей, рубашка порвана, руки исцарапаны, словно он перед этим провалился в болото и долго оттуда выкарабкивался.
Дуся прыгнула на раковину и довольно заурчала.
— Где же ты была? — спросил Вовка, включая воду.
Кошка встряхнулась и устроилась поудобнее на покатом крае раковины.
Телефон опять зазвонил. Маркин покосился на Дусю. Та спокойно сидела на раковине.
Вовка вытер руки и пошел в коридор. В трубке снова послышались гудки.
Маркин задумчиво постучал трубкой по телефонной книге, лежавшей рядом на тумбочке, и решил позвонить Маркенсону. В начале учебного года Генриетта Карповна раздала листочки с телефонами всех ребят класса.
— Когда-нибудь понадобится, — многообещающе произнесла она.
Учительница была права: понадобилось.
Вовка вытащил листочек и набрал нужные цифры. К телефону подошла маркенсонова бабушка, древняя и глухая. Сначала она долго не могла понять, кого зовут, потом еще дольше причитала и охала. Из пятиминутного разговора Вовка смог только понять, что и с Маркенсоном что-то произошло. Вернувшись из поликлиники, заперся в своей комнате, оттуда слышатся какие-то странные звуки, и вот уже целый час бабушка не может дозваться внука обедать.
— Какой обед? — пожал плечами Вовка, кладя трубку на место. — Утро еще.
По его представлениям, сейчас должно быть не больше двенадцати. Для проверки своих чувств он глянул на часы и ахнул. Часовая стрелка подбиралась к четырем, а за окном заметно потемнело.
— Ничего себе, время летит! — изумился Вовка и кинулся одеваться. Уже надев ботинки, он решил взять с собой Дусю. С ней было как-то надежнее. Но кошка опять не находилась. Пробегав по квартире минут пятнадцать, Маркин махнул рукой и вышел на лестничную клетку. И тут он вспомнил, что не знает, где его ключи. Пока он размышлял, стоит ему идти на улицу без ключей или лучше дождаться маму, дверь перед его носом захлопнулась.
Вовка прижал к себе рюкзак, который машинально взял с собой, и попятился. На секунду ему показалось, что он снова слышит странные голоса:
«Старший, младший — да придет
Каждый призрак в свой черед…»
Чтобы заглушить эти голоса, он, громко топоча, бросился на улицу.
Из минаевской квартиры, как всегда, раздавались крики — это семейство не умело жить тихо. На звонок долго не открывали. Из-за двери слышался затяжной спор, кто именно должен откликаться, когда в квартиру звонят. Потом голоса смолкли — видимо, ни до чего не договорившись, жильцы решили вообще не открывать.
Вовка позвонил снова, и дверь наконец распахнулась.
На пороге стояла Манька. Увидев Маркина, она смутилась и попыталась скрыться.
Вовка очень давно дружил с Серегой и знал, что минаевская квартира похожа на катакомбы — здесь всегда есть где спрятаться. Он схватил Маньку за руку.
— Где он?
В Манькиных глазах читался настоящий ужас.
— Я только померить хотела! — заверещала она.
Маркин испугался, что на этот вопль прибежит все семейство, а со старшими Минаевыми ему сталкиваться совершенно не хотелось. Поэтому он отпустил Маньку, и та снова попыталась удрать. Но Вовка упорно шел следом.