Загадки гибели линкора Новороссийск - читать онлайн книгу. Автор: Борис Никольский cтр.№ 14

Обстановка выглядела примерно так — в результате оказались затопленными носовые помещения до 3-го кубрика на батарейной палубе и до 15-го по броневой, носовые дизельгенераторы. Личный состав по боевой тревоге находился на боевых постах, ведется борьба с распространением воды. В действии котел № 1 и носовые турбогенераторы. На корабль в помощь личному составу прибыли аварийные партии с трех крейсеров — “М. Кутузов ”, “Молотов ” и “Фрунзе ”. После взрыва был крен 1,5–2 градуса, но перекачкой мазута его выровняли. Выслушав доклад, я направился на ют корабля, где, как мне сказали, находились все начальники во главе с командующим флотом вице-адмиралом Пархоменко В.А.

Еще на подходе к юту я увидел, что на кормовой части стоял командир нашего соединения контр-адмирал Лобов С.М. К нему я и направился с докладом. Но в это время меня встретил начальник технического управления флота инженер- капитан 1-го ранга Иванов Виктор Михайлович. Прошли с ним по тому же маршруту, где проходили мы с Мухиным, так как он предложил ознакомить его с обстановкой на месте…»

У нас нет оснований не доверять описанию событий Бабенко. Поскольку Степан Григорьевич прибыл на линкор не ранее 03 часов 20 минут, значит, они с Виктором Ивановым пытались оценить ситуацию на линкоре не ранее 03.30, 03.40. В это время предпринять какие-то решительные действия по спасению линкора было уже слишком поздно. И тем не менее Бабенко рассказывает нам о том, что первые 10–15 минут по прибытии на борт корабля он оценивал состояние линкора, обходя районы действия аварийных партий с капитаном 2-го ранга Мухиным, следующие 10 минут он заслушивал в ПЭЖе сообщения Городецкого и Матусевича о ходе руководства аварийными партиями, затем по «отработанному» уже маршруту водил начальника техупра Иванова. И все это происходило в те сжатые до предела минуты, когда еще было не поздно предпринять экстренные меры по спасению если уже не линкора, то хотя бы экипажа.

И вызывали Степана Бабенко на аварийный линкор, надо полагать, не для того, чтобы он выполнял роль грамотного «провожатого», а для помощи отчаянно бившимся за спасение линкора молодым механикам.

Быть может, я не прав. Так поправьте меня.

Находясь на верхней палубе, в том числе в районе левого шкафута и юта, Бабенко, Мухин, а следом за ними тот же Иванов не могли не видеть попыток буксировки кормы линкора в сторону Госпитальной стенки. Более того, по воспоминаниям очевидцев событий, в эти минуты уже явственно ощущался крен линкора на левый борт.

Однако посмотрим, что по этому поводу скажет сам Степан Бабенко:

«…В 3-м и в 15-м кубриках уровень воды доходил уже до 40 сантиметров. В посту энергетики и живучести Матусевич и Городецкий доложили Иванову обстановку, она за это время мало изменилась. После обмена мнениями Иванов дал указание перейти на работу котла № 8 и кормовых турбогенераторов. Поскольку вода продолжала затапливать носовые помещения, стали советоваться, какие принимать меры для выравнивания дифферента. В это время уже появился небольшой крен на левый борт. Но больше всего нас беспокоил большой дифферент на нос…»

Даже через тридцать лет после катастрофы с «Новороссийском» Степан Григорьевич признавался в том, что ни у него — знакомого с конструктивными особенностями и недостатками линкора по опыту прежней службы на нем, ни у опытнейшего механика Виктора Михайловича Иванова не возникло ощущения опасности от проявившегося крена линкора на левый борт.

«…Стали рассматривать возможности его выравнивания (дифферента на нос. —Б.Н.). Предложение о затоплении кормовых помещений (погребов боеприпаса) было сразу же отклонено, так как система принудительного быстрого затопления на корабле отсутствовала, а медленное затопление помещений с большими свободными поверхностями могло только ухудшить положение корабля…»

Для некоторого наведения «резкости» на решаемую механиками проблему целесообразно вернуться к воспоминаниям Виталия Говорова.

На 7-й странице воспоминаний Виталия Говорова: «Со стороны Городецкого была высказана мысль: “Может, не поздно, можно еще затопить погреба главного калибра и это уменьшит дифферент на нос ”. И в ответ команда: “Пробуйте! ” Юрий Городецкий тут же приказал старшине команды трюмных машинистов старшине 1-й статьи Касилову: “Затопить кормовые погреба! ” Касилов снял бушлат, передал его кому-то из матросов и сказал: “Прощайте, братцы, сберегите бушлат на память, мы не вернемся назад ”. И прямо с палубы прыгнул в люк. За ним отправился Юрий Городецкий. Больше их никто не видел. Через минуту корабль опрокинулся. Этот эпизод по рассказам матросов врезался мне в память, потому, что Юрий Городецкий был мне другом, и я ловил все, что и где о нем говорили. А Касилова я запомнил потому, что знал его лично, когда обучал в учебном отряде на курсах старшин команд…»

Этот фрагмент, приводимый Виталием Говоровым, вполне согласуется с его личными воспоминаниями о том, что, заглянув в ПЭЖ за 5—10 минут до опрокидывания линкора, матрос, стоявший на связи, сообщил ему, что «…все ушли кому-то докладывать…»

Возвращаемся к воспоминаниям Бабенко: «…Пришли к выводу, что на глубине 18 метров при дальнейшем затоплении часть корпуса корабля останется незатопленной. В самом деле, осадка корабля до затопления примерно 10 метров, высота надводного борта в носу 12 м, в корме — 8 м. При ширине корабля (палубы корабля. — Б.Н.) 28 метров он по мере затопления сядет килем на грунт, повалится на левый борт, и часть корабля, около 10 метров, останется незатопленной (будет возвышаться над водой. — Б.Н.).

В личном составе, прибывшем с других кораблей, особой необходимости нет. С такими выводами Иванов, а вместе с ним и я, направились на доклад к командующему флотом. На юте в это время кроме командующего был член Военного совета вице-адмирал Кулаков Н.М., начальник ВИС флота контр-адмирал Зубков А.И., начальник штаба эскадры контрадмирал Никольский Н.И., и в стороне от них стоял контрадмирал Лобов С.М. Кормовую часть корабля буксирами тянули к берегу, к стенке госпиталя. Иванов подошел к командующему и начал докладывать…»

При условии, что в воспоминаниях Степана Бабенко я принципиально не изменил ни точки, ни буквы, — перед нами документальное свидетельство того, что начальник Технического управления флота и флагманский механик соединения кораблей, наблюдая процесс буксировки кормы линкора в сторону Госпитального причала, спокойно информировали командующего флотом и командира эскадры о том, что самое большее, что грозит линкору, это заваливание корпуса на левый борт, с частичным касанием грунта днищем.

То есть не было и речи о том, что кораблю грозит катастрофа, что требуется предпринять срочные меры по эвакуации экипажа корабля.

Притом что катастрофа с линкором таки произошла, и погибла значительная часть экипажа, все обвинения, предъявленные командующему флотом и командующему эскадрой, остаются в силе. Но, справедливости ради, следует признать, что Бабенко и Иванов, а вместе с ними Городецкий с Матусевичем не ожидали столь трагического финала.

Фрагменты же письма, отправленного Крайтерманом вдове Матусевича из далекого израильского далека, в той части, где он свидетельствует о том, что Ефим Михайлович был уверен в неизбежной катастрофе, не следует принимать буквально и всерьез.