Фатальное колесо. На все четыре стороны - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Сиголаев cтр.№ 54

– Готовься, Гагарин.

Полищук задрал подбородок и величественно поплыл ко входным дубовым дверям. Шеф еще раз зыркнул на меня, что рублем одарил, и шагнул вслед за куратором. А чего я такого сделал? Чего этот дед вообще до меня доколупался – Гагарин то, Гагарин се! Тоже мне, Королев нашелся! Мокрую штанину забыть не может?

Да! Еще…

– Сергей Владимирович! – Я тронул уже собирающегося уходить начальника за рукав. – Постойте. У меня сейчас взрыв мозга будет. Что такое «Бяла-Подляска»? Вертится в голове, а никак вспомнить не могу. Кипит мой разум возмущенный.

– Концлагерь был такой в Польше, – прошипел Шеф. – До войны еще. Завтра поговорим. Не видишь, некогда нам.

Дедушка-партизан подозрительно оглянулся и пристально посмотрел на меня. Мол, кто там нас задерживает? Я выразительно показал ладошки. Типа: «Все, все, все. Исчезаю». Куратор, не соизволив даже кивнуть, скрылся в холле дворца.

– Караваев, я здесь.

Я непроизвольно вжал голову в плечи. Слышал дед или нет?

Фу-ух! Появись Хохулина секундой раньше – начались бы выяснения отношений по поводу моей двойной фамилии.

Валить надо отсюда.

– Давай, Олька! Наперегонки до остановки!

На языке второклассников предложение «наперегонки» означает довольно приличную степень симпатической заинтересованности.

– Бежим!

В переводе с мелкотравчатого: «Ты тоже мне некоторым образом нравишься, Караваев. Я сейчас даже поддамся тебе, хотя бегаю лучше, проверено на переменах».

К остановке я соответственно прибежал первым.

И тут же подошла «пятерка». Да так неожиданно быстро, что Ольке в ее поддавках даже пришлось ускориться, пока я галантно ждал ее на нижней ступеньке троллейбуса, прижимая задницей створку двери и помахивая водителю в боковое зеркальце, мол, погоди, командир, дама тут. Что это означает на языке второклассников, я боюсь даже представить. Не обручены ли мы уже?

– Хорошо бегаешь, Караваев, – кокетливо соврала Олька, – не догнать.

– А я почему-то думал, что ты вообще меня в классе не замечаешь, – неожиданно для самого себя совершенно по-взрослому ляпнул я, без всяких детских шифров и этикета. – Ты да Наташка Яковенко. Смотрите сквозь наших мальчишек, как через пустое место.

Даже интересно, как среагирует восьмилетняя девчонка на эдакие взрослые сентенции.

Олька растерянно моргнула и вдруг выдала такое, отчего заморгал я сам.

– Просто у вас, пацанов, глаза с мозгами по-другому устроены.

– Как это?

– Очень просто. Что видно, не замечаете. А чего нет или вам не хватает, можете просто придумать. А потом уж и увидеть. Или соврать, что увидели. Фантазеры!

Ничего себе! Готовый статус для «Одноклассников».

«Фантазер! Ты меня называла…»

Действительно, в пору похлопать глазками. Никогда не сомневался, что в каждой женщине – бездна мудрости, но ведь не в таком же возрасте! Получается, нет исключений. Нужен только правильно поставленный вопрос. Точные координаты на местности, где начинать раскопки в поисках алмазной трубки. А в том, что россыпи бриллиантов есть в каждой, – теперь нет вообще никаких сомнений. С бурильщиками только проблема. Или с геологами…

А может быть, и с теми, и с другими.

Черешня цвела буйным белым цветом.

Это я о нашей героической однокласснице со сладкой фамилией – о Светке Черешне.

Правая рука у нее до самого плеча была замурована в гипс и висела на подвязке из белоснежного бинта. Мало того, забинтована была вся верхняя часть туловища – наискосок справа налево. На всеобщее обозрение остались лишь беспомощно-жалкий бугорок левого плеча и тонкая полоска живота над резинкой пижамных штанишек в крупный розовый горох.

Только Светку эдакая досада особо и не напрягала, депрессивных тенденций в ее жизнерадостном настроении не усматривалось напрочь. Было сейчас в Черешне что-то из «Тысячи и одной ночи», такое вот… арабо-индо-персидское, загадочно-непредсказуемое. Чадры только не хватало для полного комплекта. Желательно тоже в горошек… в розовый, разумеется.

– Тебе чалму не принести в следующий раз? – не удержался я от позитива. – Сказки будешь рассказывать дежурному Айболиту. Про Африку и Бармалеев. И про… ик!

Какой острый локоть у Хохулиной!

Так можно и присоединиться к коллективу радостных оптимистов, содержащихся в детской травматологии.

– Ну ты как, Свет? – скучным голосом поинтересовалась Олька, скорчив при этом сочувственную гримаску. – Болит плечо?

– Не-а! – по-хулигански мотнула головой Черешня. – Чешется только. У тебя в ранце линейка деревянная или из пластмассы?

– Обычная, деревянная линейка. Двадцать сэмэ.

– У меня из пластмассы, – встрял я. – Тридцать! Зачем тебе? Линейками меряться будем?

– Давай, давай сюда!

– Ну… на, коли надо.

– Оля! Просунь ее сзади. Ага, вот здесь, справа. О! Еще, еще. А-а, класс!

– Девочки, я вам не мешаю?

Светка рывком повернула голову в мою сторону.

– А ты чего вообще тут делаешь, Караваев?

Нет, ну нормально?

Одну привести, другую почесать, а в награду – «чего тут делаешь?».

– Почку решил сдать! В комиссионку. Деньги, понимаешь, очень нужны…

– Свет, это я попросила Витю, чтоб помог тебя найти, – вступилась за меня Хохулина. – Одна бы я заблудилась тут.

– А вы что, ходите вместе?

– Кхм-кхм.

Это я закашлялся.

Тут надо пояснить.

Вопрос Черешни не так безобиден, как это может показаться на первый взгляд. «Ходить вместе», как, впрочем, и «гулять вместе», – в нашем школьном лексиконе категории «семь плюс, двенадцать минус» есть суть обозначения… чего бы, вы подумали? Романтической пары! Так шифруются сердечные дела в среде обитания наших братьев-малолеток, ни много ни мало. Ну и… сестер, естественно, соответствующего возраста. Причем таким кодом, что использовала Черешня в святой своей непосредственности, оперируют исключительно девчонки. К примеру: «Ты что, с ним ходишь?» Это равнозначно: «Ты встречаешься с этим мерзавцем?» Вот именно конкретно с таким эмоциональным окрасом, и не иначе. Потому что если хочешь обозначить одобрение обсуждаемого события, надо спросить так: «Ты что, с ним… гуляешь?», «Вы вместе гуляете?», «Он с тобой гуляет?» Не перепутайте! «Ходить» – плохо, «гулять» – еще куда ни шло.

Теперь пацаны.

Здесь криптография попроще: «Это моя!»

В смысле «вот этот предъявляемый коллективу объект женского полу с челкой и конопушками формально является средоточием нормированного лимита моих симпатических предпочтений, что остались в свободном доступе после игры в «войнушки», футбола и собирания пивных пробок, на что прошу от общества снисхождения и понимания». По смыслу перевод очень близок к содержанию.