"Еврейское слово". Колонки - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Найман cтр.№ 85

Я не заслужил право чересчур негодовать, обличая антисемитизм, поношение евреев, их дискриминацию. Я не подвергался угнетениям и бедам, превосходящим те, через которое прошло в СССР все население, включая не-евреев. Говорить могут погибшие – в погромах, в Аушвице, – если ли бы воскресли. Могут прошедшие через Холокост и выжившие, но и их осталась последняя щепотка в исчезающей струйке песочных часов. Я хотел бы рассмотреть историю Дрейфуса как своего рода обряд, неотвратимый. Имеется человек, неотличимо похожий на множество остальных. Мундир, пенсне, усы. Родной язык – французский. Причудливо сходятся обстоятельства: в генштабе заводится немецкий шпион. Расследователи выделяют группу подозреваемых, среди них этот человек. Подозрения размазанные, он один из, отнюдь не первый номер. Расследования запутываются, по большей части намеренно. Появляются лица, заинтересованные в том, чтобы отвести более подозреваемых и свалить на менее. Прямых улик, в общем, нет, тем пышнее разрастаются выдуманные. Дрейфус – родился в Эльзасе (когда тот был еще немецким!). Окончил Политехник (а не военную академию). И наконец – еврей. Это становится главным. Не то чтобы прямо «чужой», а особо – такой, который похож на «своего». Надо только вглядеться, тогда в желаемой картинке все станет на свои места.

Дрейфус – из евреев, Мартин Лютер Кинг – из негров, Кеннеди – из католиков, Сахаров – из интеллигентов, Политковская – из очкариков. Чего вы хотите, они же все из врагов!.. Вот это – сильнейший ход изуверского сознания. Что бы изменилось, докажи кто-нибудь с фактами в руках, что Дрейфус был патриот Франции, Кинг – Америки, Сахаров – России. Инородцы-патриоты, раз навсегда «чужие» – кому они нужны?

Шел чемпионат Европы по футболу – а как бы и не шел. Как бы и не было его. А ведь мой болельщицкий стаж – лет 60, не меньше. Еще на старый ленинградский стадиончик «Динамо» ездил, с полем больше земляным, чем травяным. Высыхало к июлю, к сентябрю раскисало опять. Начало 1950-х. Мотался трамвайной вишенкой на подножке, трамвайным повидлом давился в вагоне. Первый заединый рев трибун, включавший и мой голосок. Возня, пасы, обводка, похожие на серп, удары по воротам, похожие на молот. Впервые сердце трепетало, заходилось. Репортажи по радио, когда бубнеж комментатора вдруг начинал трещать по швам в безумной грамматике, которая рассыпалась на осколки, ярость стадиона заглушала членораздельную речь, и ты понимал, что – гол… а может, и не гол… пока не врывался вопль: «Гооол!» или страдание: «Что же ты, Башашкин?» Или «Бурчалкин» – не все ли равно? Потом эпоха телевизоров с маленьким экранчиком, с линзой, с фигурками игроков размером с насекомых. Потом покрупнее, но по-прежнему черно-белых. Потом цветных. Потом – бразильцев. А дальше без разницы – потому что бразильцам, или аргентинцам эпохи Марадоны, или итальянцам с Росси, или французам с Зиданом абсолютно было наплевать, играют они на экране с такой длиной диагонали, с другой, с третьей.

И вот очередное чемпионатское лето, живу на Оке, у соседа плазменный ящик, диагональ в полстены, приглашает на все матчи, по два в день, по одному. Я прихожу. Или не прихожу. Потому что как бы это сказать? – плазменный, да, но не пламенный. Здорово играют, однако диктор не преминет заметить – «по счету». Защита здорово держит зону, отбивается, делает шикарные передачи вперед, однако диктор правильно квалифицирует все это – «уверенно отработали в задней линии». Нападающий бах головой, бемц правой ногой с подкруткой, штрафной, угловой – диктор: «главный расчет на исполнение стандартных положений». А хочется нестандартного, не работы, не счета и расчета. Хочется футбола.

Две причины у моей неудовлетворенности. Первая – я сам. Стара собака стала. Насмотрелся футболов, и вообще все скучно и не по мне. Я – то, что презрительно, но справедливо называется «пенсионер». Вторая – вырождение футбола в шоу. Про первую бессмысленно и речь заводить: принимаю всю вину на себя и прошу с моим мнением не считаться. Но ведь это не отменяет вторую. Да и сосуществовать обе могут прекрасно: я, старая зануда, – и футбол, мало чем отличающийся от курортного бизнеса или банковских операций.

Начнем со своих. Команда России была середнячком. Как Украина, как – к удивлению многих выяснилось – Голландия. Наши разучили десяток комбинаций в нападении, систему заслонов в защите. Футболистов выше заурядных не нашлось, однако те, кого набрали, вполне годились, чтобы выйти в плей-офф. И тут судьба вносит грабли, на которые нас хлебом не корми, дай наступить. Во-первых, попадаем в слабейшую группу. Чехи, поляки, греки – чё с ними играть-то, вполноги отмахаем. Во-вторых, как подтверждение – первый матч, уделали чехов как детей, собирайте, швейки, чемоданы. В-третьих, отель «Бристоль», фу-ты ну-ты, тренеру платим по расценкам «Рублевка-лакшери». И все отечественные спортивные журналюги: «Германия, Испания, конечно, сильные коллективы, но Россия перевернула привычные представления о расстановке сил». От этой дури сразу же создалась та самая ситуация, которая отталкивает, как выражаются СМИ, от партнерства серьезных инвесторов в наших проектах: сегодня у вас так, завтра этак. И действительно: завтра кое-как ничейка, послезавтра ноль очков.

Но в вылете России то было положительно, что воздух стал чище. Все рассуждения, что в плей-офф Португалию «порвем», над Германией придется потрудиться, но нам «не впервой», все патриотические марши и купания в фонтанах, бьющих коньяком, были разом отменены. Мгновенный проигрыш грекам снял всю выдуманную возбужденность, нервность и националистическое завывание. Вместе с остальными вылетевшими мы освободили площадку, оставили европейскую «поляну» восьми сильнейшим, более или менее предполагавшимся сборным.

Из них хуже всех выглядела итальянская. Чуть ли не хуже нашей. Еле удержали первую ничью, еле свели ко второй, так себе выиграли у аутсайдера. И запрыгали от счастья, когда узнали, что результат параллельного матча их устраивает. Немолодые дядьки скакали, обнимались. Следующий матч, с Англией, – по нулям, серия пенальти, англичане промазали. Опять попрыгушки, лобзания. И попадает эта Италия в полуфинал – под Германию. Ну, думаю, справедливость торжествует, сейчас размажут тевтоны макаронников. Потому что у немцев до этого четыре игры – четыре победы. Пасуют через полполя, бегут – земля дрожит, бьют из всех стволов, дух несокрушим.

Но радости от предвкушения не испытываю. Опять все известно наперед, и писать газетную колонку не помышляю. Немцы начинают вальяжно, прижимают тех к воротам, пару раз мяч уже, казалось, в сетке. Однако же и итальянцы – что такое? – оставляют их в дураках, атакуют мощно, мяч передают точно своим в ноги, бьют прицельно. И-и-и – минуте на 20-й Балотелли с невероятной энергией и быстротой взмывает вверх, трах лбом по мячу – вынимай, немчура. С этого мига кончился прежний еврофутбол и начался настоящий. Итальянцы заиграли как яши хейфецы и цари давиды. Пути к итальянским воротам закрылись, немцев не стало, чудом они пропустили не 3–4 мяча, а только еще один. Через четверть часа после первого тот же Балотелли убежал от защитников, поймал мяч и вколотил издали неберущийся.

Значит, так. Черный мальчишка, усыновленный семьей итальянских евреев, 21-летний гигант, похожий на африканский тотем, не любимый множеством расистов всего мира, растерзал команду нибелунгов. После матча полез на трибуну обнять маму, сказать, что оба гола ей в подарок. И она ему что-то сказала. Кинделе, ингеле. По-итальянски, конечно.