Дни чудес - читать онлайн книгу. Автор: Кит Стюарт cтр.№ 86

– Не спеши, шаг за шагом, – сказала Салли. – Но, Том…

– Да?

– Она всегда будет твоей крошкой. В том-то и дело.

Мы молча отправились в обратный путь вдоль извилистой дорожки, ведущей к выходу.

– А как там у вас с Филом? – спросил я.

Она очень тяжело вздохнула.

Опускался легкий туман. Он собирался в отдалении, а потом, как поднимающийся прибой, накатывал на могильные плиты. Пока мы шли, кладбище вокруг нас постепенно исчезало. При почти полном отсутствии видимости и звуков я вдруг осознал, что мы с Салли держим друг друга за руки. Вполне возможно, что уже довольно давно.

Том

Холл больницы «Грейт-Ормонд-стрит», в который я попал через крытый переход, был шумным и чем-то напоминал пещеру. Там были дети, которые плакали или смеялись, бегая между рядами низких сидений, парамедики переговаривались по рациям, медсестры собирались группами и о чем-то болтали. Висели большие таблички с надписями, указывающими всевозможные направления. Вся эта суматоха сбивала с толку. Мне все же удалось объяснить задерганной регистраторше, зачем я здесь, и очень скоро сотрудница службы кардиоподдержки, которая мне писала, появилась из толпы и представилась мне:

– Вы отец Ханны? Я Полина Крофт, пойдемте со мной.

Она увела меня из холла, и мы двинулись по коридору мимо семей с детьми и спешащих медсестер. В лифте было неожиданно тихо.

– Я отведу вас в детскую кардиологию, – широко улыбаясь, сказала она. Вероятно, на моем лице были написаны страх и смущение. – Наверху гораздо спокойней, – добавила она. – Я покажу вам отделение и познакомлю с командой клинической поддержки и кардиологом. Если у вас возникнут вопросы, спрашивайте.

Начиная с тех пор, как открылись двери лифта, и до момента, когда я снова оказался на тротуаре, я пребывал в каком-то нереальном тумане информации и образов людей. Я увидел само отделение, поделенное на отсеки в виде коконов, я увидел выздоравливающих после операции детей, подключенных к большим аппаратам. Я увидел лаборатории и помещения для исследований, мне показали медицинское оборудование, с которым я уже был знаком, и другое, название которого я даже не мог выговорить, не то что понять, зачем оно. Все вокруг было таким белым, чистым и спокойным, что казалось, я попал на космическую станцию.

Я сел, чтобы побеседовать с кардиологом-консультантом, жилистым, делового вида мужчиной с удивительно дружелюбной улыбкой. Он спокойно и терпеливо объяснил, как будет протекать жизнь Ханны с этого момента и дальше. Я принес с собой блокнот и ручку, но почему-то решил, что будет невежливо достать их из кармана. Я чувствовал себя беспомощным и подчиненным, словно находился на самом важном в истории родительском собрании.

После трех дней обследований Ханну поставят в очередь. Когда появится донорское сердце, нам немедленно сообщат, и ее в срочном порядке привезут в больницу на специальном транспорте. Операция будет продолжаться около шести часов. По словам кардиолога, вероятность успешного вмешательства при пересадке сердца составляет около 90 %. Я кивнул, словно он только что сообщил мне благоприятный счет футбольного матча. Я внимательно выслушивал все заверения, я внимал, как он говорил мне, что Ханна сможет ходить в школу, тренироваться, жить нормальной жизнью. Но затем пошли предостережения. Она будет находиться в больнице несколько недель, поскольку потребуется очень тщательно контролировать орган на признаки дисфункции. Всю оставшуюся жизнь ей придется принимать препараты, подавляющие анти-антитела.

– Теперь я скажу нечто, что воспринимается с трудом, – сказал кардиолог. – Вот почему сначала я попросил вас прийти одному, без Ханны. Пересадка сердца не означает исцеления. Его хватает в среднем на пятнадцать лет. Очень редко когда делают повторную трансплантацию. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Да, – произнес я сдавленным тонким голосом.

– Хотите воды? – спросила медсестра.

До сих пор я не замечал ее присутствия.

– Нет, все нормально. Я в порядке.

– Мистер Роуз, – продолжал консультант, – я знаю, это очень тяжелая новость, но лучше, если вы осознаете границы наших возможностей. Ни у кого в жизни нет никаких гарантий, так что постарайтесь не сосредоточиваться на негативе. У Ханны очень хорошие шансы – она молода, в остальном здорова. К тому же медицинская наука постоянно развивается. Проводятся обширные исследования в области супрессантов анти-антител, а также новых технологий и процедур. Невозможно предугадать, что несет с собой будущее.

Я снова кивнул и пожалел, что отказался от воды. У меня было ощущение, что я очень плохо играю сцену, в которой должен главенствовать. Но я выбрал персонаж с амплуа «разумный парень». Я буду слушать, вникать и глубокомысленно кивать.

– Когда Ханна будет здесь, я все ей расскажу, но я всегда считал правильным сначала подготовить родителей. Иногда подростки не хотят слышать все это от врача, им необходим рассказ мамы и папы.

Я постарался не зацикливаться на том, что первым он произнес слово «мама». Ибо, когда ребенку больно или он напуган, к кому он сразу бежит? Есть много других важных вещей, о которых стоит подумать. О чем это я? Что я хотел спросить?

– Прошу вас, можно мне воды? – сказал я.

На улице солнце просвечивало сквозь гигантские слои серо-стальной тучи. Я пошел прочь: мимо будки с мороженым, через Куин-сквер, с его небольшим садом и рядами деревянных скамей. Интересно, сколько родителей сидело здесь, размышляя о жизни своих детей? О жизни, которой угрожала опасность. Возможно, о потерянной жизни. Срезав путь по боковой улице, я взглянул на часы и понял, что у меня есть шанс успеть на более ранний поезд. Можно успеть домой к ужину. Мы могли бы заказать с Ханной ее любимую пиццу, усесться по-турецки в гостиной и поболтать. Мимо прошла группа служащих, чуть не столкнув меня на проезжую часть. На другой стороне улицы я заметил мать с сыном, сидящих за столиком на террасе итальянского кафе. Женщина изучала газету, у мальчика была в руках книжка комиксов, и он передразнивал то, как мать листала страницы. Увидев это, она громко рассмеялась и, потянувшись к нему, взяла его за руку. Вспомнят ли они этот момент, когда ему будет десять? Двадцать? Сорок? Пройдя несколько нетвердых шагов, я свернул в переулок у паба. Я прислонился к потемневшей кирпичной стене и зарыдал.

В поезде по дороге домой я обдумывал, как, черт возьми, объясню Ханне все, что увидел и узнал. Медсестра оставила мне телефон службы поддержки, сказав, чтобы я звонил, если возникнут вопросы до того, как Ханна отправится в больницу. «Здесь всегда будет человек, готовый вам помочь», – сказала она. В ее доброте проскальзывал намек на предстоящие трудности, и я запомнил эти слова. Я пошел в вагон-ресторан и купил джин с тоником, но оставил его на столе нетронутым.

Когда я вошел в дом, то сразу услышал голоса. Я подумал: может, у Ханны собрались подруги или ее пришла проведать Салли. Я помедлил, чтобы собраться с мыслями, потом прошел в гостиную, приготовившись поздороваться с ними, но остановился как вкопанный с разинутым ртом.