Смерть перед Рождеством - читать онлайн книгу. Автор: Кристоффер Карлссон cтр.№ 12

– Мне нужен ваш персональный номер, – монотонно отвечает мужской голос в трубке.

– Мой персональный номер?

– Я должен быть уверен, что вы действительно из полиции.

– А как вы можете быть уверены, что я не дам вам чужой персональный номер?

Мужчина на том конце провода вздыхает, как будто ему приходится выслушивать подобные возражения по сто раз на дню.

– Мне нужен ваш персональный номер, – повторяет он.

* * *

Рабочий стол Хебера пестрит разнообразными папками и документами. Я кликаю наугад. В одних – наброски и черновики статей, в других – учебное расписание, планы выступлений на совещаниях и тому подобная информация, ознакомившись с которой даже полицейский возблагодарит Господа за то, что тот не сделал его академиком.

Одна из папок, помеченная буквой F, содержит другую, озаглавленную Fält ^[21], в которой я обнаруживаю множество документов. Один представляет собой столбик чисел, от 1580 до 1602, напротив некоторых стоят аббревиатуры: AFA, RF, FF, P, SM, RAF-S, RAF-V и тому подобные. «Это список тех, у кого он брал интервью», – догадываюсь я, а аббревиатуры – названия организаций, которые представляли эти люди. Другой документ озаглавлен как LOGG ^[22], я открываю его – и по позвоночнику пробегает вибрирующий холодок.

Очевидно, это его дневник. Первые записи в нем – почти двухлетней давности. Тогда Хебер только запустил проект, над которым работал до самой смерти. В документе пятьдесят четыре страницы, последняя запись датирована двенадцатым декабря, то есть вчерашним днем. Я вглядываюсь в текст:

12/12

Встречаюсь с 1599. Возможно, расскажу, что слышал. Хотя пока не знаю. Место встречи все то же, 2230. Я слишком нервничаю, сегодня сделал не так много.

Кликаю на список в предыдущей папке. Напротив 1599 – аббревиатура RAF-S. Я представляю себе, как этот 1599 всаживает нож в спину Хебера, явившегося в условленное место. Интересно, это он или она? Или нет, что-то здесь не стыкуется… Что-то настораживает меня в этой версии. Это все равно как надеть свитер наизнанку: тепло, но что-то не так.

1599, респондент Хебера. Это он появился там первый и ждал социолога за зеленым мусорным контейнером. Потом пришел Хебер, огляделся. И только после этого от погруженного в сумрак переулка отделилась тень третьего, который всадил в Хебера нож.

Что же получается, 1599 заманил социолога в ловушку? Возможно. Сколько же времени прошло между появлением во внутреннем дворе Хебера и убийством? Секунда? Минута? Успел ли социолог перекинуться с 1599 хотя бы парой фраз? Возможно… хотя, по всей видимости, нет. И зачем 1599 позвонил в полицию, если, конечно, это был он? Почему Хебер так нервничал, что он такое услышал? Кто проник потом в его квартиру и оставил столь примечательные следы? Наконец, когда это произошло, до убийства или после?

Каждый из этих вопросов подобен лабиринту. По мере приближения к предполагаемому ответу число версий множится, и мне приходится начинать сначала. Мне нужно переговорить с Бирком, он куда лучший аналитик.

Я посылаю на печать список респондентов и дневник, и то и другое в двух экземплярах. Пока принтер выплевывает бумаги, еще раз вглядываюсь в столбики чисел и аббревиатур. Беру 1599 в кружок.

* * *

Уже перед самым открытием Оскар Сведенхаг понял: что-то не так. Он вошел в кафе «Каиро» через служебный вход, зажег тусклые светильники на потолке и, петляя между столиками, приблизился к барной стойке. Поставил рюкзак на пол, насвистывая, отложил ключи в сторону. Подготовил кофемашину, проверил запас продуктов на день.

Только за несколько минут до открытия Оскар почувствовал, что по залу гуляет сквозняк. Дверь на улицу для посетителей оказалась незапертой. Ручка висела, как будто замок взломали.

Он оглянулся на барную стойку – и там определенно что-то было не так. Но что? Оскар понял это, взглянув на ящик для ножей с выступающей черной рукояткой. Одного ножа не было на месте.

Потом обнаружилось, что из кассы пропали деньги.

Звонить в полицию – вот первое, что пришло бы в голову любому на его месте. Только не Оскару Сведенхагу, предпочитавшему воздерживаться от скоропалительных поступков.

Но насвистывать он перестал.

* * *

Келе Вальдец сидит в своей комнате, склонившись над столом, и читает текст. Темные кудри падают на лицо. На нем черная куртка и такие же черные джинсы, как будто торжества по случаю Дня святой Лючии включают похороны.

Последнее, впрочем, вполне уместно. Я прокашливаюсь – он поднимает глаза. В первую секунду его взгляд шокирует меня.

– Доброе утро, – произносит Келе, снимая очки в черной оправе. – Чем могу служить?

– Я из полиции.

– Из полиции? – переспрашивает Вальдец, поднимая одну бровь, так что на лбу образуется морщина. – И в чем же дело?

* * *

Известие о смерти коллеги он воспринял как и следовало ожидать. Голос Келе звучит механически пусто и глухо, как у человека, пережившего серьезное душевное потрясение. Келе Вальдец подтвердил, что вчера они с Хебером прогуливались в окрестностях университета.

– Как он выглядел во время прогулки? Ничего подозрительного не заметили?

– Я… я не знаю… Пожалуй, да. Он выглядел каким-то… обеспокоенным, что ли. Нервным, если вы меня понимаете.

– Кажется, понимаю. – Я киваю. – И все-таки…

– Отвечал как-то уж очень односложно… Как будто мыслями был совсем в другом месте. Я так и не понял, с чем это было связано. Возможно, с работой.

– Вы его об этом не спросили?

– Нет. А что, должен был?

В его глазах блеснула надежда, как будто отрицательный ответ с моей стороны облегчил бы его ношу. Последнее крайне редко происходит на полицейских допросах, преследующих совсем другие цели.

– Нет, – отвечаю я тем не менее, – я так не думаю. Не показалось ли вам, что Томасу Хеберу угрожает опасность?

– То, что ему угрожала опасность, чувствовал не только я. – Келе кивает. – Особенно после бойни на Утёйе. Тогда Томас только закончил свою диссертацию – и сразу оказался в центре внимания, в том числе экстремистов. Журналисты брали у него интервью, он участвовал в дебатах на телевидении. Он стал, так сказать, публичной персоной, а значит, опасен. «Правые» знали его еще со времен AFA, если вы в курсе.

– Я в курсе. Но из того, что я знаю, не совсем понятно, как все могло зайти так далеко… Я имею в виду убийство.

– Я и не говорю, что они его убили. Вы спрашиваете, не угрожала ли Томасу опасность.

– И все-таки, как вы считаете, эти группировки могли пойти на убийство?