Весы Лингамены - читать онлайн книгу. Автор: Роман Орлов cтр.№ 65

— У-у, — протянул я. — Ну так это всё были устаревшие ныне представления, витавшие в наших умах ещё до явления Ящера и прекращения прошлого эксперимента…

— Ой, ну какие вы все иной раз скучные, товарищи учёные! — заметила Дарима. — Ладно, позову подругу, и мы к утру управимся. — А ты лучше спать иди, вид у тебя слишком замученный.

Я кивнул. Усталость накопилась, и мне очень хотелось выспаться. К тому же я не придал особого значения идее Даримы, так как был уверен, что она шутит, просто пытаясь немного меня растормошить.

На следующий день я и вовсе позабыл о вечернем разговоре, погрузившись в последние приготовления. Стояло 30 декабря, и мы сообща решили, что запустим «Весы Лингамены» в аккурат 31-го декабря, в последний день года, принёсшего нам столько перемен.

Войдя в институт 31-го утром, я поначалу подумал, что вечная затейница Дарима решила устроить нам небольшую праздничную иллюминацию по случаю Нового Года и торжественного запуска нашего проекта заодно. Но заметив озадаченный вид Штольма и Гелугвия, рассматривавших эту, с позволения сказать, новогоднюю гирлянду, я вгляделся внимательнее. Везде на стенах, проходя через приборы освещения и вычислители, цепляясь за приветственный экран и стойку с инструментарием, — везде змеилась эта неимоверно длинная цепочка бутафорских сосисок из какого-то лёгкого материала. Проследив взглядом за вереницей провианта, я с негодованием увидел, что сосиски намотаны даже вокруг шеи Будды на статуе в прихожей! Приглядевшись, я заметил на одном поролоновом «подарочке судьбы» какие-то мелкие таблички и заинтересовался.

— Тэкс, — бросил я, — ну-ка, ребята, давайте откроем, что там гласит сия клинопись!

На нескольких плюшевых изделиях машинного общепита, обмотанных вокруг головы Будды, действительно виднелись таблички. Первая гласила: «я — причина следующей сосиски», следующая говорила: «я — следствие предыдущей съеденной сосиски». Я только потянул за цепочку и стал подтягивать к себе самую дальнюю от Будды сосиску, на которой болталась ещё одна табличка, как сзади нас раскрылась входная дверь и послышался весёлый возглас Даримы:

— Ох, ничего себе! Да это же совершенная визуализация причинно-следственной связи!

Мы уставились на вошедшую в ожидании объяснений. Дарима подошла ко мне, и, заметив табличку, которую все мы хотели достать, стала аккуратно разматывать сосиски с шеи Будды, то на миг приближаясь к нему лицом, то тут же почтительно отстраняясь. Наконец, послание оказалось у нас в руках, и мы с удивлением прочитали: «все сосиски ваши, друзья, но мы надеемся, что и нам перепадёт хотя бы одна маленькая и сочная. Подпись: Т.Б.Ф.»

— Во дают! — первой опомнилась Дарима. — Моё почтение!

— Кто? — вскричали мы втроём со Штольмом и Гелугвием.

— Тоссирх, Бессаланх и Фриазон, — улыбнувшись, ответила Дарима. — Я их вчера тоже поздравила.

Так мы постигли тайну явления новогодних гирлянд в холле института и в приподнятом настроении направились прямо в нашу любимую комнату на втором этаже, где по-прежнему находился центр управления Экспериментом.

— Что-то вы задерживаетесь, молодёжь! — подмигнула нам Лингамена, как только мы вошли. — Подарки судьбы потом обсудим, а сейчас — вперёд!

Так, без всяких помпезных речей Лингамена Эклектида потянула на себя символический рубильник и запустила «вечный» эксперимент ИКИППСа. И хотя за этим не последовало никаких внешний проявлений, долженствующих, казалось бы, во всех подобных случаях непременно сопровождать события такого порядка, холодок пробежал у меня по спине — началось! Словно наяву я увидел, как застучали не ведающие усталости детали тысяч машин, перегоняя и просчитывая первые блоки принятого от измерителей потока информации. На миг я будто сросся с этой неимоверной мощью и представил, как приходят и уходят под мерный стук железных сердец целые поколения землян, а Эксперимент всё тянет свои вековечные нити в бесконечность, и на одной чаше весов его гордо восседает время, а на другой робко, с оглядочкой приютились деяния всего человечества. Может статься, через тысячу лет и людей-то не останется, а вычислители, подпитываемые энергией из космоса, всё будут доказывать наличие нерушимой причинно-следственной связи…

Вскоре, однако, это наваждение покинуло меня, и я, как и все наши сотрудники, влился в процесс пассивного слежения за Экспериментом. После завершения подготовительной части проекта все мы превратились из активных участников в наблюдателей. Правда, оставалось ещё оплести измерительным оборудованием не охваченные ранее участки планеты — но это можно было делать уже не особенно торопясь, ведь в обозримом будущем никто не ждал от проекта хоть сколько-нибудь заметных результатов. Но он всё-таки умудрился преподнести нам своего рода сюрприз: график Кармопроцента, предсказуемо находясь вблизи нулевых значений, неожиданно начал выкидывать нам номера. В сущности, я бы не и не стал упоминать здесь об этих микроскопических колебаниях в пределах тысячной доли процента, если бы они не потянули за собой события совсем иного порядка.

Первым забеспокоился Штольм. Он заметил, что при увеличении масштаба графика его кривая перестаёт быть похожей на беспорядочно двигающиеся точки, характерные для нынешнего Кармопроцента. И хотя никто из нас толком не знал, как будет вести себя этот график дальше, всем было ясно, что сейчас, в период неравномерного поступления в ИКИППС информации со всего земного шара, никакого адекватного поведения от кривой Кармопроцента ждать никак не приходится. Так что же демонстрировал нам график? Сначала в хаотично скачущей кривой Штольм на глаз уловил некие похожие символы, повторяющиеся через некоторое время. Наспех проведя машинный анализ, мы не добились никаких результатов. Вскоре уже я и Гелугвий, ежедневно вглядываясь в график, смогли обнаружить ещё несколько идентичных мест. А вот Лингамена по этому поводу вообще не беспокоилась. По её расчётам в ближайшие сто лет график должен неспешно расти, и не стоит слишком напрягаться из-за петелек и завитушек, которые суть прямой результат просчёта всей мировой кармы на данный момент. Но настолько ли это слепая сила?

Постепенно и Штольм, не видя больше никаких разумных объяснений, начал склоняться к мнению Лингамены и понемногу успокоился. Но мы же с Гелугвием упорно видели в графике присутствие явно одинаковых участков, и готовы были поклясться Неймаром, что здесь во сто крат вероятнее присутствие разумной составляющей, нежели «слепой» руки суммы мировой кармы. В конце концов, я рассказал всё Дариме, которая сразу заинтересовалась происходящим и тут же пришла посмотреть на график. При виде этих весёлых линий лицо девушки на миг вспыхнуло, но затем будто спряталось под вуаль: несколько дней она с непроницаемым лицом всё ходила и часами рассматривала кривую Кармопроцента. Наконец, когда Гелугвий уже подумывал о том, чтобы привлечь дополнительные мощности для анализа происходящего, Дарима оторвалась от экрана и сказала:

— Не нужно нового анализа. Я видела эти символы в Гималаях.

— Какие? — с удивлением спросил Гелугвий.

Дарима показала на несколько затейливых значков, образуемых графиком.