Весы Лингамены - читать онлайн книгу. Автор: Роман Орлов cтр.№ 63

— Вот это, сынки, настоящие вилы, мы сами их сделали. С их помощью картошку копают, и сено в стог перебрасывают!

Всё это было чистейшей правдой, кроме, разве что, того, что участие правоверного Амвротия в изготовлении сельхоз инструментария сего сводилось лишь к его доблестному стоянию «над душой» у кузнеца и периодическому провозглашению истин вроде «почто мир-то большой во грехе первородном погряз» или «не знают, боже, окаянные, со своею техникой диавольскою, как предки-то их на земле жити».

Где-то посреди всего этого великолепия жизни Города Радости притаились не очень заметные в данной части повествования Гелугвий с Наландой. Точнее, они, конечно, не таились, но и отнюдь и не стремились быть у всех на виду. Являясь на все собрания поселенцев, они, тем не менее, больше всего любили проводить время вдвоём; в этом была схожесть их характеров — каждый из них всегда предпочитал большой шумной компании одного, близкого человека. Надеюсь, они, однако, не станут сильно возражать, если я ненадолго загляну к ним в дом и поделюсь с вами маленькой зарисовкой их идиллического быта.

С тех пор, как Гелугвий поселился у Наланды в Городе Радости, жизнь его потекла по хорошо выверенному руслу — степенно и без былых метаний. Можно, конечно, вспомнить, что изменения в нём произошли ещё в тот момент, когда он открыл для себя историю Сарнаха и Махагайи, но окончательно всё встало на свои места именно здесь, в союзе с Наландой. В основе этой пришедшей в равновесие системы лежало знание, что сейчас он рядом именно с тем человеком, к которому всю жизнь стремилось его сердце.

— Подумать только, — счастливо говорил учёный Наланде, когда они как-то вечером собрались на кухне за ужином, — мы целых пятьдесят лет находились рядом, всего в каком-то километре друг от друга, и ничего об этом не знали! Ну, то есть, мы знали и любили тебя, Наланда, но заочно, не представляя даже, как ты выглядишь…

— Да, — промолвила Наланда с грустинкой, отложив ложку на стол, — и почти всё это время я не могла понять, чего мне не хватает. Ну да, участие в важном эксперименте, потаённая радость от того, что ты внесёшь свою скромную лепту в общее дело… А потом неудачный союз с Ромагором, дети и почти пятьдесят лет одиночества. Но знаешь, что мне стало понятно теперь, когда я встретила тебя?

Гелугвий благодарно смотрел на собеседницу, боясь пошевелиться, чтобы не разрушить тоненькие незримые мостики, протянувшиеся между ними в этот момент. Наланда поймала его взгляд и сказала:

— Я поняла, что всему своё время! Я не могла встретить тебя раньше, потому что дети должны были появиться именно тогда. Я пошла на эксперимент, а ты начинал заниматься наукой — мы не смогли бы ничего построить вдвоём. Погляди, теперь Кхарну вырос, и под его руководством мы быстро воздвигли новый Город. Значит, и ему уготовано определённое место во всей этой истории.

Наланда встала из-за стола и подошла к Гелугвию. Тот тоже поднялся и наклонился к женщине. Кудряшки его тотчас же смешно свесились вниз.

— Но в одном ты слукавил, дружочек! — произнесла Наланда чуть слышно.

От такого поворота Гелугвий немного опешил, и чуть было не начал проявлять беспокойство различными способами, характерными для него в недавнем прошлом. Но Наланда опередила его:

— Ты был рядом всего двадцать лет, а не все пятьдесят! — воскликнула она притворно обиженным голосом. — Вечно мужчины добавляют себе заслуг, а ты и вовсе накрутил тут целых три десятилетия виртуальных ухаживаний и ещё столько же научного стажа заодно!

Когда учёный понял, что над ним ласково подтрунивают, то рассмеялся и заметил:

— Да, совершенно верно… как это ты… я пришёл в ИКИППС после Штольма, который ещё помнит Лингамену, а я-то её не застал в наших рядах. Значит, я пришёл… какой там год-то был, дай Неймар памяти… Впрочем, какая разница! — одёрнул сам себя Гелугвий. — Давай я молочка нам вскипячу, а? Тут вчера принесли — настоящее, говорят! Я ещё даже не пробовал такое!

Наланда кивнула, и Гелугвий с радостью занял незнакомое ему доселе место повара у плиты. Подбросив в топку дровишек, он водрузил на печь кастрюльку молока и, повернувшись к Наланде, начал рассказывать:

— А, знаешь, я тут вспомнил, мне недавно в Комиссии по Космосу рассказывали. Им прислали из системы Кассиопеи очень занимательные расчёты. Оказывается, они там высчитывают совокупность всех происходящих явлений — механических, внутриатомных, колебательных и всех прочих, чтобы…

— Дай-ка я догадаюсь! — задорно перебила Наланда. — Чтобы затеять такой же грандиозный проект, как у вас в ИКИППСе?

— О! Даже превосходящий наш по масштабу, если вкратце, то там…

Пока Гелугвий увлечённо излагал детали, Наланда не таясь любовалась своим избранником. «Это ведь особый дар, — подумала она, — быть настолько оторванным от повседневности».

— …таким образом, — продолжал между тем свежеиспечённый «повар», — по расчётам кассиопейцев, попадание фотона света в такой атом и вероятность возникновения из этого новой вселенной неизмеримо меньше, чем отношение одной песчинки ко всем залежам диоксида кремния на планете…

Не успел рассказчик договорить это, как позади него что-то резко зашипело и в комнате пахнуло горелым. Гелугвий обернулся и в ужасе отпрянул от места готовки.

— О, ну да! — смеясь, прощебетала Наланда, глядя на пригоревшее к печке молоко. А вероятность вот этого чему равна, а? Такого тебе, верно, нигде во вселенной не скажут, какая уж там Комиссия по Космосу!

— Ничего, — терпеливо добавила она, старательно оттирая от печи пригар, — раз уж на ваши алгоритмы управа находится, то уж наверно и на сбежавшее молоко есть старый проверенный метод!

Гелугвий с виноватым видом ухал, разливая по чашкам оставшееся молоко.

— Да, вот как всё, оказывается, трудоёмко и сложно без современной автоматики! — заметил он.

Учёному вдруг представилось, что сейчас бы Дарима в два счёта все вероятности объяснила — будь то убегание молока или возникновение вселенных, да ещё всю Кассиопею, не ровён час, в дураках бы оставила! С трудом подавив прорывающуюся улыбку, Гелугвий решил скрыть эту мысль от своей возлюбленной. «Ну, хватит нам высоких материй на сегодня!» — решил он.

Впрочем, в этот самый момент времени к Дариме Дашинимаевой устремился за советом другой человек, причём, вовсе не мысленно.

У непоседливого Текано в последние дни сердце было не на месте: он разрывался между неослабевающей тягой к Анталише и желанием сначала выслушать мудрый совет своей учительницы. Недолго думая, он, вооружившись лишь лопатой, проделал путь от Города Радости до ИКИППСа, и там разыскал Дариму. Она обрадовалась юноше, хотя и несколько удивилась его внеплановому визиту.

— Скажи, учитель, как мне быть? — горячо начал Текано. — Мне так нравится Анталиша, о, всем она хороша, и статью, и характером, и особенно неугомонной энергией своей, направленной на добрые дела. Но вот беда: о Дхарме ничего она не ведает… Не лучше ли мне забыть её?