Золотой осел. Апулея. Архетип трансформации - читать онлайн книгу. Автор: Мария-Луиза фон Франц cтр.№ 39

После смерти Тлеполема в книге есть странное замечание, что Харита почитала мертвого мужа как Либера, это одно из имен Диониса. Это указывает на дионисийскую мистерию, которая во времена Апулея стала частью мистерий Аттиса и Осириса. Таким образом, подтверждается спорное замечание Меркельбаха, что Апулей думал об этих параллелях и осторожно указывает на них. Так что священный брак, hieros gamos, и брачный квартернион распадаются. Все исчезает в смерти, уничтоженное без всякого конкретного результата, сначала ворами, затем Тлеполемом как Гемом, а позже Тразиллом. Если человек подобным образом упустит свою возможность, депрессия станет еще глубже. Это напоминает мне о сказочном мотиве, в котором ценный цветок распускается каждые девять лет из пруда или земли, и если упустить момент, то следующий шанс нужно ждать еще девять лет. Есть такие нуминозные моменты возможного осознания, и если их упустить, то они уходят. Я помню историю мужчины, который влюбился, но из моральных соображений не поддерживал отношений. Сны мучали его снова и снова, но он продолжал находить этические отговорки против углубления отношений, пока однажды не проснулся от сна, в котором голос сказал ему: «Если в определенный момент упустить некоторые вещи, то упустишь всю жизнь». Это напугало его достаточно, чтобы начать действовать.

Так что есть моменты, когда человек понимает, что если сейчас струсить, то все пойдет прахом, второго шанса может не быть очень долго. Бессознательное обычно выражается на этот счет ясно, и если эти вещи не достигли сознания, мы получаем этот ужасный регресс.

Из благодарности Тлеполем отдает Луция крестьянину, у которого он может прожить хорошую счастливую жизнь. Но этот человек, оказавшись подальше от дома Тлеполема, отправляет его вращать жернов. В древности зерно мололи при помощи двух камней. Животное — корова, лошадь или осёл — или даже раб или несколько рабов вращали камень. В Египте таким путём до сих пор добывают воду. В своем негативном аспекте молотьбы означает одержимость эмоциональным комплексом. Застряв в невротическом комплексе, человек прокручивает в голове одну и ту же проблему. Люди не могут избавиться от проблемы и говорят вам одно и то же. Но, как мы видели, в комплексе скрыто нечто нуминозное, и в самом ядре невроза или психоза обычно скрывается символ Самости, очаровывающий и не отпускающий людей. Если удовлетвориться подавлением болезни, символ Самости тоже подавляется, и по этой причине люди обычно сопротивляются лечению. У них предчувствие, что лучшее в них скрыто в страдании, и это ужасно затруднительно.

В основе неврозов и психозов обычно встречается символ Самости, но он констеллирован в форме, которая пока не может быть ассимилирована. Так что Луций прикован к колесу, не способный ничего предпринять. Картина особенно характерная, если учесть, что животным или рабам обычно надевали на глаза черную повязку, чтобы у них не было головокружения. Такова картина всякой невротической ситуации; человек вынужден монотонно вращаться в circulus vitosus [порочный круг — лат.] вокруг психического центра, не имея возможности «видеть» и понимать смысл страдания. Это классическое circumabulatio алхимии, но в негативной форме.

После этого эпизода Луция продают женщине с подростком. Мальчик использует его, чтобы таскать хворост с гор. Здесь, наедине с ним, подросток садистски мучает его, распространяя по всей деревне дурные истории о нём, утверждая, что Луций таскается за женщинами, насилует их, и в результате осла приговаривают к кастрации.

Мальчик представляет собой самую негативную версию символа puer aeternus; он — тень таких фигур, как Аттис, а также сам Луций. Тень юноши с неразвитыми чувствами часто имеет подростковые черты, как у тех подростков, которые обливают керосином бродяг и поджигают, просто чтобы посмотреть, что выйдет. За этим стоит испорченный инстинкт! Юноши, кастрированные так называемым «хорошим образованием», эти мамины лапочки часто склонны к тому, что можно назвать кровавой жестокостью жизни. Для подростков нормально иметь определенный интерес к отвратительным и темным сторонам жизни, ходить в морг, чтобы посмотреть на трупы, или на задний двор деревенского мясника, чтобы смотреть, как убивают животных. Такие мальчики инстинктивно ищут шока, чтобы разогнать сладостную атмосферу дома, которая их убаюкивает. Следовательно, определенный интерес к злу порождается здоровым инстинктом. Значит, молодой человек ищет истины жизни и стремится знать, каковы вещи на самом деле. Естественно, если это заходит слишком далеко, то становится патологическим. В нашей истории Луций не жесток, даже недостаточно тверд с Харитой. Если бы он сказал во время бегства: «Заткнись! Мы пойдем туда, куда хочу я, любовью займемся после» или «Рыдать будешь потом, а сейчас я хочу сделать то-то!» Это было бы по-мужски, но он не способен на жестокость по отношению к сентиментальной чепухе в нужный момент. Из-за этого жестокая тень становится автономной и разрушительной, и теперь мучает его. Луция теперь хлещет кнутом и пытает мальчик-садист; значит, он страдает от детской самокритики, которая ни к чему не ведет. Наконец, все заходит так далеко, что жители деревни хотят его кастрировать, и он избегает этого, облив мочой старуху, которая собиралась прижечь его гениталии.

В алхимических текстах моча — особенно продуктивное и положительное вещество. Urina puerorum, моча мальчика, например, было одним из названий prima material алхимического камня мудрецов. Даже в девятнадцатом столетии поэт Густав Майринк, тайно практиковавший алхимию, все еще верил в это. В Праге он заплатил немало денег за очень старый сарайчик и усердно работал в нём годами, потому что столько читал о моче в старых текстах. Она взорвалась ему прямо в лицо! В кантоне Аппенцелль медицинская практика без диплома врача до сих пор не запрещена, и потом в этом кантоне множество лекарей, хороших и плохих. Некоторые из них приписывают людям пить мочу, чудесное лекарство от практически любых болезней. Мочеиспускание — телесная нужда, которую мы не можем полностью контролировать. Даже на воинской службе у человека есть право выйти по нужде, этого не запретит даже генерал. Мочеиспускание потому является символом выражения внутренней природы. Это действительно нечто крайне ценное, и потому об этом столько шутят. Даже император ходит в pissoir и так далее. Эта нужда — поражение воли человека. Он сталкивается с одолевающей необходимостью. Сон и голод можно подавлять долгое время, но не мочеиспускание. Эта невозможность делает его «богом»: иными словами, оно сильнее человека. Оно перечеркивает все. Часто в анализе, если люди не говорят честно то, что должны, или не признаются в переносе, или подавляют Бог знает что, то бегают в туалет по три раза за час. Юнг рассказывал о женщине, которая, побыв с ним, чувствовала себя смущенной и веселой около пяти минут. Ему нужно было сходить в туалет. Он вообще-то уже ходил, но встал, извинился, а когда вернулся, она смущенно пробормотала: «Мне тоже нужно выйти». И он сказал: «Черт возьми, мне что, за вас это сделать?» Часто в кошмарах люди никак не могут найти подходящего места справить нужду, и это всегда означает, что они не могут выразить свою истинную природу. Потому, если Луций здесь убегает при помощи мочеиспускания, это значит, что в последний момент он возвращается к совершенно естественному, подлинному самовыражению, и это спасает ему жизнь. Это показывает, что внутренняя подлинность не нарушена, и в крайних обстоятельствах она действует помимо его воли. Так принцип индивидуации проявляется в этой довольно примитивной форме.