Золотой осел. Апулея. Архетип трансформации - читать онлайн книгу. Автор: Мария-Луиза фон Франц cтр.№ 24

Мы знаем, что после долгого поста и множества ритуалов, избранные для инициации вызывались в полночь в центр храма и священник, держащий початок кукурузы, говорил: «Я объявляю благую весть: Бримо породила божественное дитя Бримоса» (или, согласно другому тексту, Иакха). В музее в Афинах находится знаменитый рельеф Триптолема: Триптолем — это другое имя того же бога. На нём изображена, Деметра, положившая руку на голову юноши около пятнадцати лет, стоящего перед ней, а Кора стоит с другой стороны. Как уже упоминалось, мы действительно не знаем достаточно об этих мистериях, но мы знаем, что они имели отношение к мистерии матери и дочери и рождению божественного сына. Овидий дал Иакху, божественному ребенку, праздничное имя puer aeternus.

На более поздних геммах Психея, как правило, тождественна Коре, поэтому она может быть матерью Эроса. Но для мифологических отношений типично, что женщина всегда — мать, сестра, жена, дочь её мужа, отца, и так далее. Это также типичные отношения всех богов друг с другом, например, Исиды и Осириса.

В свою очередь, Эрос также был центральной фигурой орфических мистерий, но это приводит на сложную, противоречивую почву, поскольку в древности был ранний орфизм и поздний орфизм. Ранний орфизм находился под влиянием египетской религии. По этой космогонии мир возник из яйца, верхняя половина которого была золотой, а нижняя — серебряной. Яйцо разбилось, и из него вышел бог по имени Фанес-Эрос. Фанес был божественным юношей и богом-творцом мира.

Подобно тому, в Египте Осириса характеризовали как «семя благородное и великолепное яйцо» ^[61]. Существует вопрос, насколько старый бог Беотии, которому поклонялись в сельской местности, как каменному фаллосу, играл роль в ранних орфических мистериях, или связь между этими двумя принципами появилась только позже. Конечно, во времена Апулея, Эрос почитался как миросозидающий принцип par exellence, он также играл роль в мистериях Митры, где он появляется как партнер и искупитель богини Психеи.

Комментарии к истории.

Сказка о Эросе-Амуре и Психее начинается с истории короля и королевы, у которых есть три дочери. Младшая так прекрасна, что она вызывает всеобщее восхищение, и распространяется слух, что она — воплощение богини Венеры. Люди начинают предпочитать это конкретное воплощение довольно абстрактной олимпийской богине и начинают поклоняться ей, что повышает её до статуса богини, таким образом, делая её одинокой, и становится невозможным найти для нее мужа. Она также вызывает ревность и ненависть своих менее красивых сестер и Венеры, которая обнаруживает, что её храмы и культ опустели. Народная мысль, что эта красивая девушка, Психея, может быть человеческим воплощением Венеры — не просто наивное мнение. Мы увидим, что это в той или иной степени соответствует реальности, поэтому Венера так злится на нее.

Психологически, Венера представляет собой архетип образа матери-анимы. С точки зрения Юнга ^[62] образ анимы мужчины является производной от образа матери, которая является первым женским образом, произведшим впечатление на маленького мальчика. Она означает его первую встречу с женским, что, если можно так сказать, формирует его склонность к реакциям по отношению к женщинам и дает его аниме определенные характеристики. Таким образом, в неразвитом состоянии, мать и образ анимы более или менее едины в бессознательном мужчины. Таким образом, можно сказать, что Венера воплощает архетип матери-анимы как таковой. Каждый мужчина природой предрасположен пережить такой опыт, так как его структура существует скрыто в коллективном бессознательном, где-то «на Олимпе», если использовать язык Апулея. Нет первичной связи с этой структурой, пока она не становится видимой в человеческой драме: опыт анимы мужчины начинается, например, когда он в первый раз интересуется женщиной.

Чувство, которое он испытывает, таким образом, не связано только с его личными сознательными воспоминаниями, скорее, весь архетип матери-анимы вступает в игру и ведет его к опыту любви, при всем богатстве отношений с противоположным полом, так же, как с трудностями и осложнениями. Позже это может привести к проявлению внутренних психических факторов, независимых от внешней женщины: к собственной аниме. Для человека, опыт в этой области психики приносит плодородное расширение личности, вот почему он имеет целебный эффект. Здесь также кроется причина, почему Эросу и Мету в Эпидавре поклонялись как богам-целителям. Психологическое исцеление всегда влечет за собой расширение личности. Оно приносит больше жизни и больше аспектов личности в деятельность.

Можно сказать, что большая часть невротических расстройств обусловлена тем, что эго слишком закрыло свои ставни по отношению к тем реалиям жизни, которые хотят войти. Таким образом, исцеление совпадает с расширением сознания. Для человека это означает доступ к религиозному опыту, открытие более глубокого смысла жизни и исцеляющих эмоций. Но в зеркальном процессе это также означает стянуть блестящего всемогущего бога вниз, в несчастную узость человеческого существования. Концепция христианского богословия это иллюстрирует: процесс кенозиса (от греческого «освободить себя», «отказаться») ^[63]. Это означает, что Христос (когда он был еще с Отцом, до его воплощения как Логоса, Логоса в Иоанновом смысле) имел полноту Отца, всепроникающее единство с божественным миром, без определенности. После этого Он опустошил себя — «ekenose heauton» — как пишет апостол Павел, то есть, он освободил себя от этой всеобъемлющей полноты и единства, чтобы стать смертным. Человек возвышается через проявление внутреннего Христа (например, приняв христианское учение), а Христос умаляется своим спуском в человеческий мир. Это выражено также его рождением в хлеву.

То, что христианское богословие говорит о кенозисе Христа, есть на самом деле конкретное представление общеархетипического события. Когда бы Бог ни воплощается, для него происходит этот процессе кенозиса, сужения, и в то же время человеческое сознание расширяется.

Проблема воплощения Венеры все еще не разрешена: современный английский писатель Джон Эрскин написал об этом книгу под названием «Одинокая Венера». Эрскин очень увлекателен и должно быть, немного знает женскую психологию, или, возможно, немного осознал свою аниму. Он написал еще одну, очень увлекательную, книгу, которая называется «Личная жизнь Елены Троянской». Это история Трои после завоевания. Менелай в ярости и обычай вынуждает его убить свою неверную жену, которая, сбежав, вынудила к началу войны. Пылающий яростью и конформистским негодованием, он бросается за Еленой, но та встречает его со своим природным обаянием и первой делает жест преданности, показывая свою красивую грудь, и говорит, что она полностью заслуживает этого, что он, разумеется, должен убить её. Действуя как стерва, она медленно завоевывает ситуацию в целом. Она возвращается домой, где старые слуги возмущены и относятся к ней как к проститутке. Но Елена, скромная, доброжелательная, и истинно женственная, скромно и медленно берет бразды правления в руки, и в конце книги она управляет Менелаем и домом, и люди начинают даже думать, что во всем этом, должно быть, вина Менелая.