Но отец ждал ответа, и я понимала, что мне не отвертеться. Мама деликатно отошла к окну, якобы не желая вмешиваться. Но в комнате осталась, демонстрируя молчаливую поддержку отца. Хорошо хоть она заставила меня переодеться, заметив, в каком я виде. Правда, я бы предпочла, чтобы она дала мне к новому свитеру какие-нибудь брюки, а не длинную юбку.
Я неторопливо опустилась на диван с другой стороны, неосознанно копируя позу папы, нервно поправила рассыпанные по плечам волосы: времени заколоть их у меня не было.
– Мы были в доме шеда Сангрэ, – лаконично объяснила я. – Ждали, что туда придет спрятавшийся среди нас страж.
– Как вы туда попали? – нахмурился отец. – Он еще даже не ответил на мое письмо…
Я вздохнула. Пришлось рассказать правду о перемещениях стражей. И о том, что на самом деле хранилище было в доме другого жреца. И, конечно, о том, что его все равно обчистили. Отец молча слушал и никак не выдавал своего отношения к этим новостям, пока я не замолчала. Лишь тогда он коротко изрек:
– Прекрасно. Значит, я зря потратил половину вчерашнего дня на сочинение убедительного письма для шеда Сангрэ. И теперь буду выглядеть полным идиотом в его глазах, если он все-таки мне ответит. Я думал, мы договорились быть честными друг с другом. И действовать сообща.
Мне стало немного неловко. Я понимала, как папа должен сейчас себя чувствовать: он терпеть не мог просить о чем-то других жрецов, особенно – иностранных. А тут еще все оказалось зря. Дважды зря. Но что я могла поделать?
– Я не могла тебе рассказать, понимаешь? Это была тайная ловушка, никто не должен был знать правду, потому что ничего не получилось бы…
– О, ну да, а теперь у вас все получилось, просто прекрасно получилось, – саркастически заметил отец.
Я раздраженно стиснула зубы. Голова разболелась еще сильнее.
– По крайней мере, я могу быть уверена в том, что ты здесь ни при чем, – пробормотала я в ответ, массируя пальцами висок в надежде, что тупая ноющая боль справа уймется.
– Ты? – зацепился за мои слова отец. – То есть Нергард в этом не уверен?
– Он сказал о настоящем местоположении кристалинов только мне, – объяснила я устало. – И теперь думает, что я проболталась кому-то. Тебе или Винсу.
– Если он такого невысокого мнения о твоем умении хранить секреты, лучше бы он тебя в это вообще не втягивал, – фыркнул отец раздраженно.
– Ему нужен был тот, кто распространит дезинформацию среди других.
Я прикрыла глаза, отчаянно желая отмотать назад пару дней и сделать все иначе. Не знаю, помогло бы это добиться лучшего результата или нет, но попробовать еще раз отчаянно хотелось. Потому что я не имела ни малейшего понятия, что делать дальше.
«А ничего не делать, – вредно заявил внутренний голос. – Мы проиграли. Два других хранилища неизвестны нам, но зато известны стражам эмоций. А значит, они уже пусты. И теперь ничто не помешает вселить сущности в людей, остается лишь ждать последствий этого решения. И смотреть, покинет ли кто-то внезапно наш дом, решив, что делать здесь больше нечего».
Отец как-то подозрительно долго молчал, но у меня были закрыты глаза, поэтому я не знала, что он делает и какие эмоции отражаются на его лице. Если они там вообще отражались. Наконец он тихо сказал:
– Тебе стоило посвятить во все меня, Лора. Я понимаю, что для тебя значит Нергард, но я твой отец. У нас не должно быть секретов друг от друга. Только вместе мы справимся с этой ситуацией. Если ты будешь действовать у меня за спиной…
– Но ты ведь тоже действуешь у меня за спиной, – не сдержалась я.
Боль не унималась, скорее, наоборот, становилась все сильнее и сильнее. Всю правую сторону головы словно свело судорогой. Осознание того, что с ситуацией нам уже не справиться, только усугубляло боль.
– О чем ты? – голос отца долетел до меня как сквозь вату.
– О твоем разговоре с Некросом. – Я повернулась к отцу и укоризненно посмотрела на него. – Зачем это, пап? Сначала ты кидаешь ему в лицо тот факт, что я была помолвлена, теперь пугаешь его какими-то нелепыми теориями…
– Я не сказал ему ни слова неправды, – чуть повысив голос, возразил отец. – Ты действительно была помолвлена с Винсом. И Сила Некроса действительно опасна для тебя. Ему стоит об этом знать.
– О том, что когда-то я любила другого?
– О том, что он может убить тебя!
– А тебе не приходило в голову, что такие вещи стоило бы прежде обсудить со мной? – Мой голос тоже стал громче и даже немного… тоньше. – Или как минимум втроем?
– Нет, потому что он мужчина – и это его ответственность, – отрезал отец.
Тут уже я не выдержала: вскочила с места и всплеснула руками, едва сдерживаясь, чтобы не зарычать от раздражения.
– Класс! А мое мнение совсем-совсем не в счет? Это ведь моя жизнь! Мой риск! И мое решение!
– Нет, не твое!
Отец тоже вскочил на ноги, тяжело дыша. Глаза его сверкали гневом. Будь на его месте Некрос, в радиусе километра от комнаты уже умерли бы все растения.
– Ты понятия не имеешь, насколько все серьезно. И не имеешь права так собой рисковать! Ты решаешь эмоционально, а об этом стоит подумать беспристрастно. Он в состоянии это сделать.
– Неужели? – возмутилась я. – А мне кажется, ты просто запугал его возможными последствиями. Ты сам обжегся однажды и теперь хочешь, чтобы другие осторожничали независимо от того, есть опасность или нет.
Я бросила быстрый взгляд на маму, в глубине души надеясь, что она поддержит меня, но она продолжала стоять у окна спиной к нам. Глупо было надеяться: мама почти никогда не спорила с отцом. По крайней мере, при посторонних. Видимо, сказывалось южное воспитание.
Снова переведя взгляд на отца, я заметила, что он то ли немного успокоился, то ли просто взял себя в руки. Уже более сдержанно он заявил:
– Опасность есть, Лора. А ты последняя из нашего рода, кто еще может дать жизнь настоящему верховному жрецу Нек…
Он осекся, видимо, осознав всю нелепость ситуации. Я насмешливо вздернула брови, и отец был вынужден отвести взгляд в сторону. Однако почувствовать себя победительницей в этом споре я не успела, потому что он вдруг продолжил совсем другим тоном. Тоном, от которого у меня холодок побежал по спине.
– Да, ты права, дело совсем не в этом. У Северных земель теперь хватает жрецов, я позаботился об этом. У Винса наверняка будут дети, поэтому без защиты верховного люди не останутся. Дело не в этом, – повторил он и посмотрел на меня так, что в горле у меня встал ком. – Дело в том, что ты моя дочь и я ужасно боюсь потерять тебя. Ты думаешь, что рискуешь только своей жизнью и что поэтому это только твое решение, но все сложнее. Если это случится с тобой… Это убьет нас с мамой. Я уже похоронил отца, мать, двух жен и сына. Я не хочу хоронить еще и тебя. Я просто… – он тяжело сглотнул, но все-таки договорил: – Не могу допустить этого.