Сумка была новая и сразу видно – дорогая. Выходит, его желание все же материализовалось? Вместо кошелька подвернулась сумка. Правда, для этого кому-то пришлось погибнуть, но его вины тут нет… он тут совершенно ни при чем…
Гоша придвинулся поближе, быстро огляделся по сторонам. На него вроде никто не глядел, все глазели на сбитую девчонку, даже скандальная тетка забыла о нем.
Гоша придвинулся еще ближе, наклонился, поднял сумку, сунул ее за пазуху и быстро пошел прочь.
Отойдя метров на двадцать, замедлил шаги, чтобы не привлекать к себе внимания, пошел неторопливым расслабленным шагом прогуливающегося человека. Человека, у которого в кармане лежит пухлый кошелек.
Таким манером Гоша догулял до выстроившихся в ряд продуктовых ларьков, свернул в закуток позади них и вытащил из-под полы свою добычу.
При ближайшем рассмотрении сумка его разочаровала. Она только на первый взгляд была дорогая, на самом деле китайская подделка, Гоша сам одно время торговал такими, поэтому сразу узнал. Но не в сумке дело, важно, что в ней.
Открыл сумку, заглянул – и еще больше расстроился.
В сумке не было денег! Вообще не было! Даже кошелек в ней отсутствовал! Только косметичка с обычным, никому не нужным бабским барахлом, расческа, какой-то флакончик – не духи, а какие-то дурацкие капли.
Гоша помянул хозяйку сумки недобрым словом – разве можно так подводить людей!
Но тут же он вспомнил, что эта самая хозяйка лежит на мостовой, должно быть, мертвая, – и немного устыдился. Ну, не то чтобы устыдился, но все же…
Он подумал еще, что сумка хоть и поддельная, но довольно новая, и, может быть, продавщица Лена из круглосуточного магазина возьмет ее и даст все же ему бутылку. Всего одну бутылку! Даже поддельная китайская сумка стоит бутылки!
Гоша снова спрятал сумку за пазуху и хотел было выйти из-за ларьков, но дорогу ему преградил какой-то незнакомый хмырь. Хмырь был неприятный – рыжий, с розовыми, словно воспаленными глазами и торчащими вперед беличьими зубами.
– Что это у тебя за пазухой? – проговорил рыжий хмырь скрипучим голосом.
– А ты кто такой, чтобы мне вопросы какие-то задавать? – ответил Гоша вопросом на вопрос и посмотрел на рыжего как положено – с ленивой угрозой.
Вышло не очень убедительно; Гоша-Шкилет был слишком хлипкий, да и сегодня у него день явно не задался.
– Отдавай сумку! – проскрипел рыжий незнакомец, и в руке у него появился нож-раскладушка.
Гоше не хотелось уступать какому-то незнакомому хмырю, но нож есть нож, да к тому же в сумке не было ничего ценного. Ничего такого, из-за чего стоило бы рисковать.
– Да держи ты эту сумку! – проговорил он раздраженно. – Нужна она мне, как рыбе костюм химзащиты!
Как всегда в моменты сильного волнения, Гоша шепелявил, у него получилось не «сумка», а «шумка». За это его и прозвали не Скелетом, а Шкилетом.
Он вытащил злополучную сумку из-за пазухи, небрежным жестом бросил на землю.
Если этому рыжему она так нужна, пускай сам ее поднимает, а Гоша не нанимался!
И он-таки ее поднял, и открыл, и принялся в ней торопливо, озабоченно шарить.
Гоша попытался этим воспользоваться и проскользнуть мимо рыжего, выйти из-за ларьков на оперативный простор.
Однако не вышло.
Рыжий, продолжая рыться в сумке, шагнул в сторону, перегородив Гоше дорогу, и проскрипел:
– Ты куда это собрался? Я тебя пока не отпустил!
– Да кто ты такой, чтобы меня не отпускать? – плаксивым голосом проговорил Гоша. – Да чего тебе от меня надо? Ты хотел сумку – я тебе ее отдал, чего еще?
– Чего еще? – рыжий быстро взглянул на Гошу красными глазами. – Что еще было в этой сумке? Куда ты это дел?
– Да ничего в ней не было! – вскрикнул Гоша. – Сам видишь – только дурацкие бабские причиндалы! Зря только наклонялся! Это же попадаются такие стервы, что даже в сумке денег не держат!
Рыжий снова принялся шарить в сумке. Не найдя того, что искал, он вытащил из нее белый листок почтового уведомления, сунул в карман, снова взглянул на Гошу.
– Точно ничего не было? – рыжий угрожающе набычился, надвинулся на Гошу. – А ты часом не темнишь? Ты часом мне не заливаешь? Не хочешь меня кинуть?
Гоше очень не понравился взгляд рыжего.
Нужно что-то делать, и как можно скорее…
Воспользовавшись тем, что левая рука рыжего была занята сумкой, Гоша ударил его слева – коротким резким ударом, какому научил его старый друг Баян.
Обычно этот удар хорошо срабатывал, отключал противника на минуту-другую, а больше Гоше и не нужно. Ему бы только выскользнуть в проулок да добежать до проходного двора, а там его никто не найдет. Но этот рыжий хмырь оказался очень шустрым, он успел увернуться, и вместо беззащитного левого бока Гоша наткнулся на нож, зажатый в правой руке хмыря.
В первый момент он даже не почувствовал боли, только дыхание отчего-то перехватило. А потом вокруг стало быстро темнеть, как будто внезапно наступили сумерки. А какие же это сумерки, если только недавно было утро?
Гоша покачнулся, широко открыл рот, словно выброшенная на берег беспомощная рыба, но воздуха все равно не хватало. Только теперь он почувствовал боль в левом боку, прижал к этому месту руку – и почувствовал, что там горячо и мокро. А потом взглянул на руку – и увидел красное.
Мысли у него в голове шевелились медленно, тяжеловесно, как бы нехотя.
Собственно, их и мыслями назвать было трудно. Скорее это были какие-то размытые тени – тень продавщицы Лены из круглосуточного магазина, тень Кати… призрачная Катя смотрела на него с отвращением, широко разевала рот, но слов Гоша не слышал, как будто кто-то выключил у Кати звук. Но он и без звука догадался, что она говорит – убирайся прочь из моей жизни!
И он убрался – не только из ее жизни, но из жизни вообще.
Рыжий хмырь наклонился над ним, пощупал пульс на шее и длинно, цветисто выругался.
Потом он вытер свой нож о Гошин рукав, еще раз перетряхнул содержимое сумки, бросил сумку в мусорный контейнер и пошел своей дорогой.
Сумка была чужая. Женя не поверила своим глазам и открыла ее. Ну да, вещи в сумке были не ее. Не ее косметичка, не ее кошелек – красивый, дорогой, почти новый, не ее расческа… дальше Женя не стала смотреть. До нее дошло очевидное.
Это не обман зрения, это она перепутала сумки. Ну да, когда тело той девушки (теперь как-то нехорошо было называть даже в мыслях ее девицей, она ведь так ужасно погибла)… Когда тело той девушки от ужасного удара шмякнулось на асфальт, сумка ее отлетела довольно далеко. И Женя в суматохе приняла ее за свою. Она вовсе не хотела брать чужое, это получилось случайно.
Женя вспомнила, как летела несчастная, как валялась потом на асфальте, как большая сломанная кукла. А Женя еще позавидовала дорогой сумке, вот уж правду говорят, не в деньгах счастье. И что сейчас делать?