Узурпаторы и самозванцы "степных империй". История тюрко-монгольских государств в переворотах, мятежах и иностранных завоеваниях - читать онлайн книгу. Автор: Роман Почекаев cтр.№ 26

Судя по данным нумизматики, уже сам Хасан Бузург претендовал на ханский титул ^[244], о его претензиях «на ильханство» упоминает и автор «Муизз ал-ансаб» ^[245]. Но если основатель династии еще не чувствовал себя настолько надежно, что апеллировал также к поддержке египетского султана ан-Насира (от имени которого поначалу даже чеканил монету), то уже его сын и преемник Султан Увайс (от Дильшад-хатун) именовал себя не только ханом, но и «султаном верховным» — как и последующие Джалаиры. Даже в своем монетном чекане они заимствовали монетную формулу ильханов-Хулагуидов — своих предшественников и родичей ^[246]. Для многих представителей династии был также характерен эпитет «бахадур-хан», которым широко пользовались Хулагуиды и другие чингизидские династии ^[247].

Претендуя на кровное родство с Чингизидами, Джалаиры выступили и продолжателями их политико-правовых традиций. В Иране в период их господства продолжал действовать правопорядок, установленный Чингис-ханом и известный под названием «яса»: в хрониках упоминается, что преступников и изменников потомки Хасана Бузурга «предавали йасе» — точно так же как и их предшественники Хулагуиды. Аналогичным образом они сохранили и административную систему ильханов, продолжая назначать даругачи — наместников областей, взимать налоги в соответствии с ранее существовавшей системой и т. д. ^[248]

Тем не менее, с точки зрения приверженцев чингизидской традиции, Джалаиры были узурпаторами, соответственно, борьба с ними в интересах свергнутой ими чингизидской династии являлась законной и необходимой. Поэтому когда Амир Тимур (Тамерлан) в середине 1380-х гг. начал войну с Султаном Ахмадом Джалаиром — фактически из-за нападений последнего на границы его владений — формальным поводом послужил отказ иранского владетеля признать зависимость от Амира Тимура и, соответственно, его хана-Чингизида Суюргатмыша и чеканить монету от их имени ^[249]. Вскоре Амиру Тимуру и удалось добиться успехов в борьбе с Джалаирами и заставить Султана Ахмада спасаться бегством, после смерти среднеазиатского завоевателя джалаирский правитель вернул власть, и его потомки продолжали царствовать до 1431 г., потерпев поражение и погибнув в борьбе уже с туркменским государством Кара-Коюнлу, которое даже не претендовало на чингизидское наследие ^[250].

Джалаиры сохраняли чингизидские традиции в системе управления и правовом регулировании в своих владениях, как и их основные соперники в 1340-1350-х гг. — род Сулдуз, сосредоточивший в это время контроль над Азербайджаном. Несмотря на то что и этот род также был в родстве с Чингизидами по женской линии (могущественный эмир Чопан, глава этого рода, в 1320-е гг. был женат на вышеупомянутой Сатибек-хатун), однако его представители, в отличие от Джалаиров, до самого своего падения в 1357 г. практиковали возведение на трон марионеточных Чингизидов. Неслучайно, что именно когда в 1356 г. умер последний ставленник Малика Ашрафа (брата вышеупомянутого Хасана Кучака), и он не успел найти себе нового представителя рода Чингис-хана, в Азербайджан тут же вторгся золотоордынский хан Джанибек, который легко разгромил Ашрафа: многие сторонники покинули его, увидев, что он, не имея собственного хана, противостоит Чингизиду — пусть даже и иностранному, золотоордынскому ^[251].

Интересно отметить, что именно с родом Сулдуз связан один из самых ранних, по-видимому, примеров самозванства в тюркомонгольских государствах. В 1337 г. в Иране появился некий человек, объявивший себя Тимур-Ташем — сыном Чопана, влиятельного государственного деятеля в государстве ильханов в Иране. Чопан и многие члены его семейства (в том числе и Тимур-Таш) погибли в конце 1320-х гг. в результате репрессий, обрушенных на них ильханом Абу Саидом. Однако в 1337 г. Хасан Кучак, сын Тимур-Таша, ставший в это время одним из нескольких влиятельных временщиков в разваливающемся государстве Хулагуидов, нашел «бродягу, похожего на его отца» по имени Кара-Джари, которого выдал за спасшегося Тимур-Таша ^[252]. Дело в том, что, несмотря на свое влияние и энергичность, сам Хасан Кучак был слишком молод (ему в это время было около двадцати лет), поэтому вряд ли сумел бы убедить других эмиров, включая и собственных родственников, поддержать его в борьбе за власть. Действуя же от имени своего «отца», который уже в 1320-е гг. был весьма влиятельным сановником (наместником ильхана в Руме — Малой Азии), он мог с большим успехом достичь своей цели. Однако годом позже лже-Тимур-Таш, убедившись, что многие принимают его за настоящего эмира, выступил против своего «сына», который в любой момент мог его разоблачить, попытался убить его, но попытка оказалась неудачной, и самозванцу пришлось бежать. Хасан Кучак тут же объявил, что на самом деле это никакой не его отец, а «туркманский нищий», причем, нисколько не смущаясь, признал: «Это дело [объявление самозванца Тимур-Ташем — Р.П.] было моей хитростью». Самозванец бежал в Тебриз, где объединился с ойратскими эмирами, которые, несмотря на разоблачение, сочли возможным поддержать его претензии, надеясь, что это поможет им в борьбе за власть. В самом деле, вскоре ойратам, действовавшим от его имени, удалось взять под контроль Багдад и практически весь Ирак. Однако и с ними у авантюриста возникли разногласия, он попытался спастись бегством, но был схвачен и казнен в 1339 г. ^[253] Тем не менее тот факт, что именно за представителя этой династии выдавал себя авантюрист и даже сумел добиться некоторых успехов, свидетельствует о ее значительной роли в Иране в период распада ильханата.

Представители «кратковременной» династии Инджуидов, правившей в Фарсе в 1336–1357 гг., не пытались претендовать на ханское достоинство, довольствуясь титулом эмиров, т. е. оставляли возможность в случае опасности признать власть более вышестоящего монарха. Тем не менее, с 1342 г. они чеканили монеты с собственными именами, что свидетельствовало об их самостоятельности. В своей деятельности они, несмотря на свое персидское происхождение, пытались сочетать тюрко-монгольские и мусульманские политико-правовые традиции (ведь, как отмечают уже средневековые историки, их могущество и было связано с их «инкорпорацией» в чингизидскую государственную систему ^[254]), однако это не спасло их: в 1357 г. Фарс был захвачен династией Музаффа-ридов, что продемонстрировало слабое «усваивание» чингизидской государственности и права в этом регионе ^[255].