Петр Великий и царевич Алексей - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Иловайский cтр.№ 7

Меж тем поправившееся за границей здоровье царевича стало вновь расстраиваться от злоупотребления крепкими напитками. По обыкновению строго соблюдая Великий пост в отношении пищи, он в то же время ежедневно и неумеренно пил водку.

При подобных условиях он дошел до такого состояния, что однажды (в апреле 1715 года) в церкви лишился чувств и так сильно заболел, что его не решились везти домой через Неву, а на ночь положили в доме одного иностранца. На следующий день он все еще был очень слаб; кронпринцесса явилась к больному мужу и два дня ухаживала за ним, пока его можно было переправить домой. В это время она была уже вторично беременна. Судя по письмам к родным, одно только утешало Шарлотту в ее горестях, что муж очень любил и ласкал малютку Наташу. Он уносил ее в свою комнату, укачивал на своих руках и всех спрашивал, видали ль где ребенка красивее его дочери.

Вторая беременность кронпринцессы не обошлась без несчастного случая. Однажды, всходя на лестницу, она упала и ушибла себе левую сторону, после чего чувствовала постоянную боль, особенно в левом боку, несмотря на меры, принятые врачами. 12 октября она благополучно разрешилась от бремени сыном, который в честь деда был назван Петром. Дед вместе с своей любимой Натальей был его восприемником от купели. Первые дни родительница чувствовала себя недурно и сама начала кормить новорожденного. Но затем состояние ее ухудшилось, а на девятый день было уже так плохо, что созвали консилиум, на который царь прислал своих лейб-медиков Арескина, Блументроста, Поликала и других вместе с князем Меншиковым. Сам он был тогда очень нездоров и не выходил из комнаты. Екатерина также не могла прибыть, ибо сама ожидала разрешения от бремени. Консилиум нашел родительницу в безнадежном положении. Следующим утром 21 октября Шарлотта, сознавая это положение, призвала свое доверенное лицо — барона Левенвольда — и сделала последние распоряжения. Главное ее желание состояло в том, чтобы воспитание ее детей было поручено ее другу, принцессе Ост-Фрисландской, если на сие будет соизволение государя, в противном случае просила Левенвольда лично отвезти принцессу на родину. В заключение просила передать их величествам свою благодарность за все их благодеяния. В тот же день Петр по просьбе умирающей посетил ее, несмотря на свое нездоровье; она была еще настолько в памяти, что поручала его отеческому попечению своих детей и его милостивому вниманию — своих служащих. Ночью на 22 октября 1715 года она скончалась. По словам австрийского резидента (Плейера), Алексей не отходил от постели умирающей, а когда она скончалась, несколько раз падал в обморок. Потом взял на руки обоих детей и унес их в свою комнату.

В шестой день по кончине совершились торжественные похороны в Петропавловском соборе. Царь вместе с царевичем между рядами гвардии шел за гробом, который под балдахином несли офицеры. В процессии участвовали царевна Наталья Алексеевна, царица Прасковья Федоровна (вдова Иоанна V) со своею свитою и принцесса Ост-Фрисландская.

Так печально окончилось четырехлетнее супружество двух существ, совершенно не созданных друг для друга, но связанных неразрывными узами и династическим расчетом русского царя-реформатора. Помимо сих расчетов он надеялся, что немецкая принцесса окажет культурное влияние на его сына, смягчит его грубые привычки и облагородит его строптивый нрав. Тщетная надежда. Да едва ли благовоспитанная, но сентиментальная и слишком чуждая по своим национальным интересам, религии и мировоззрению немка могла оказать заметное и благотворное влияние на своего русского супруга вообще, а тем менее в случайные месяцы, когда они жили вместе, ибо сам отец сумел так распорядиться своим сыном, что последний из четырех лет супружества не более половины сего времени провел подле жены.

Напрасно Шарлотта в первые дни после родов утешалась тем, что она дала русскому государству наследника престола и таким образом упрочила династию. Петр, а тем естественнее Екатерина не обнаружили никакой особой радости по поводу сего престолонаследника. У них в то время были иные, свои собственные расчеты, для осуществления которых кончина кронпринцессы только развязывала им руки. Да и самая эта кончина, может быть, находилась в связи с тем горьким разочарованием, которое постигло кронпринцессу, когда она увидала, что новорожденный царевич встретил сухой, неласковый прием при царском дворе и не принес с собой никакого улучшения в отношениях Петра с Алексеем.

Екатерина и Меншиков, втайне работавшие над обострением сих отношений всякими наговорами и воздействиями, спешили воспользоваться благоприятным для них моментом в смысле устранения Алексея от престола. Подстрекаемый ими, великий человек снизошел до явного искажения действительности и подписал своим именем длинное, многословное и казуистичное письмо, в котором ему принадлежала разве только редакция, т. е. внешняя отделка.

После погребения Шарлотты придворные чины воротились из Петропавловского собора в дом царевича для обычной поминальной трапезы. И тут внезапно с напускною торжественностью в присутствии сановников царь вручил Алексею письмо. Оно было помечено 11 октября, т. е. кануном рождения внука Петра Алексеевича, следовательно, было написано якобы за 16 дней до его вручения, а последнее произошло как раз накануне рождения сына самой Екатерины. С помощью столь явной натяжки царь получил возможность обращаться к Алексею как бы к своему единственному сыну.

Письмо озаглавлено: «Объявление сыну моему». Оно начинается указанием на государственную необходимость войны со шведами и на сопряженные с нею наши успехи в военном искусстве, которое должно составлять главную заботу правителя, а на него глядя, и подначальные люди будут о том же заботиться. Но Алексей не показывал никакой охоты к военному делу. Напрасно он отговаривался слабостью своего здоровья. Бог не лишил его разума, не совсем отнял и крепость телесную. Но он исполнен злого и упрямого нрава, за который отец его не только бранивал, но и бивал, и сколько лет уже не говорит с ним, и все напрасно: ему бы только сидеть дома и ничего не делать. А потому отец подождет еще немного, и если сын не исправится, то лишит его наследства, и пусть не думает, что он у него один сын. Если царь за отечество живота не жалел, то пожалеет ли «непотребного сына». «Лучше будь чужой добрый, неже свой непотребный».

Исправься, иначе лишу тебя престолонаследия — вот смысл письма. Но в чем и как исправиться? В небрежном воспитании царевича и в его сиротстве более всех виноват сам Петр: к военному делу его не приучал как следует и в походы брал с собой редко, а занимал более поручениями по части военного снаряжения и продовольствия, которые сын исполнял по мере сил и разумения. Никакою воинской частью он не командовал, и отец как бы умышленно отстранял его от такого командования. Семейную жизнь устроил ему не согласную с его чувствами и наклонностями. Вредную привычку к винопитию привил собственным примером, а Меншиков постарался ее развить, потому-то, вероятно, о сем пороке письмо совершенно умалчивает. Непомерною строгостью, побоями и явною холодностью оттолкнул его от себя, запугал и вконец испортил его характер, сделавшийся оттого скрытным, лицемерным, робким и, пожалуй, недобрым. А будто бы отец уже несколько лет с ним не говорил надо заменить словами «мало говорил», следовательно, совсем не старался своевременно его наставлять и руководить. Природа не обидела Алексея Петровича умом и способностями, при иных условиях юности из него мог выйти достойный преемник своему гениальному отцу. Но именно этот отец и создал ему самые несчастные условия, а теперь как бы вошел в заговор с самыми приближенными людьми, чтобы окончательно погубить собственного сына.