Петр Великий и царевич Алексей - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Иловайский cтр.№ 10

Само собой разумеется, что участие в торжествах, прогулки по каналам и поездки в ближние города не мешали Петру зорко следить за политическими сношениями и переговорами, которые вели уполномоченные им при разных дворах его министры и резиденты; более других недоверчиво относился к его противо-шведским замыслам и домогательствам англо-ганноверский двор, который настаивал на выводе русских войск из Мекленбурга. И вот в том же феврале месяце получается известие, что шведский министр при лондонском дворе Гилленборг внезапно арестован и бумаги его конфискованы. Из этих бумаг открылись тайные сношения Карла XII со сторонниками претендента на английский престол Якова III Стюарта, замышлялась даже высадка большого шведского отряда в Шотландии для помощи якобитам. Такое открытие произвело сильное впечатление на короля Георга и, конечно, должно было побудить его к сближению с русским царем. Последний был крайне доволен сим оборотом дела и тем, что Карл XII своим легкомыслием оттолкнул от себя английского короля. Но он радовался недолго. Пришло новое известие: из тех же бумаг Гилленборга английские министры узнали, будто бы та же интрига в пользу Стюартов проникла в среду приближенных к царю с его лейб-медиком Арескиным во главе. Петр встревожился и чрез своего резидента послал лондонскому кабинету пространную записку с уверениями в совершенной непричастности русского двора к означенной интриге и в явной клевете на Арескина. Англо-ганноверские министры ответили резиденту, что король уверен в лживости и злонамеренности шведских внушений по сему предмету, однако отказывались вступить в какие-либо соглашения против Швеции до вывода русских войск из Мекленбурга. Убедясь в бесплодности переговоров с Лондоном, Петр решил обратиться в Париж.

В марте 1717 года царь и царица выехали из Амстердама в Гаагу и остановились в помещении русского посла князя Куракина. Тут их приветствовала правительственная депутация с папсионарием Гейнзием во главе; в честь их было устроено несколько празднеств.

Отсюда Петр делал поездки в Лейден, знаменитый своим университетом, в Дельфт и некоторые другие города. В апреле царственная чета переехала в Роттердам. Здесь Петр на время расстался с супругой, которую не взял с собою во Францию ввиду ее очень незнатного происхождения, с одной стороны, и предстоящего щепетильного придворного этикета — с другой. В свите царя находились князь Куракин, Василий Долгорукий, Бутурлин, Толстой, Ягужинский и пр. На голландских правительственных яхтах он с заездом в Дордхет переправился в Антверпен, т. е. в Бельгию, тогда составлявшую австрийскую провинцию. Здесь его приветствовали представители императора и потом проводили через Фландрию до гавани Дюнкирхена.

Петр давно желал сближения России с Францией, которая дружила с враждебными ему соседними державами: на севере — с Швецией, на юге — с Турцией. Но Людовик XIV отчасти по этой именно причине отклонял посещение царя, отчасти и по стесненным в последние его годы финансам, так как достойный прием русского государя, уже приобретшего большую славу, требовал и больших расходов. Теперь же французский регент герцог Филипп Орлеанский не счел возможным противиться царскому визиту, и тем более, что около того времени появился проект о браке вдового царевича Алексея с дочерью герцога. Но сам Петр лелеял мысль о другом будущем браке: своей дочери Елисаветы с королем Людовиком XV, тогда еще малолетним. Регент выслал навстречу царю придворные кареты с маршалом Тессе, и в один прекрасный апрельский вечер Петр прибыл в Париж.

Не буду останавливаться на его столь известном почти шестинедельном пребывании в столице Франции, т. е. на его свиданиях с регентом и маленьким королем, на его посещениях промышленных и научных учреждений, Дома Инвалидов, Сен-Сирской школы с госпожой Ментенон включительно, на рассказах о том, как он поражал французов своею обычною любознательностью, чрезвычайной подвижностью, простотою своих привычек и вкусов. Владея языками немецким и голландским, он не говорил по-французски, и переводчиком ему служил Куракин. Меж тем его министры Головкин, Шафиров и Куракин вели переговоры с французскими министрами о союзе. Переговоры эти окончились только в августе месяце в Голландии. Царь по выезде из Франции провел несколько недель в Спа, где лечился водами, а затем воротился в Амстердам, где ожидала его Екатерина и где был заключен теперь союзный договор между тремя державами: Россией, Пруссией и Францией. Договор отчасти торговый, а отчасти направленный к утверждению европейского мира и прекращению Северной войны. Но с этой стороны французские уполномоченные обставили договор такими оговорками, что практического значения он почти не имел. Вышеупомянутые брачные проекты также не получили никакого движения. Важна только первая попытка сближения России с Францией. В Амстердаме Петр возобновил свои судоходные прогулки, посещения заводов, фабрик и мастерских. На сей раз он особенно посещал мастерские живописцев. Это искусство, как известно, достигло тогда большого процветания в Голландии. Сделанные царем приобретения многих произведений голландской школы послужили основою роскошного собрания в петербургском Эрмитаже. Кроме того, Петр нанял в свою службу несколько мастеров, а также оставил в Голландии для обучения некоторых русских молодых людей и тем вообще положил начало пересаждению европейских искусств в Россию. В конце августа он еще раз посетил незабвенный Заандам и обитавших там своих старых приятелей. А в сентябре царственная чета покинула свою возлюбленную Голландию и направилась в Россию, где в то время общественное внимание было занято бегством царевича Алексея.

По отъезде Петра за границу Алексей, явно устраненный от дел правительственных, по наружности вел мирный, спокойный образ жизни; время от времени посылал отцу и мачехе краткие письма с поздравлением о дне рождения или именин, с известиями о здоровье их детей, а своих «братца и сестриц»; занимался хозяйством своих имений, даже намеревался прикупить к ним 5000 душ крестьян, очень заботился о своей возлюбленной чухонке и поручал разыскать в московских бумагах своего учителя Вяземского купчие крепости на Евфросинью и Ивана Федоровых, но их не оказалось. А между тем он ясно сознавал, что такое затишье в его жизни непродолжительно, что враги не дремлют и гроза надвигается, ибо срок, данный отцом, не за горами. В отечестве, конечно, не было такого уголка, где бы он мог укрыться от гневного отца, а запереть себя в монастырское уединение он отнюдь не желал. Сама собой поэтому приходила мысль бежать и спастись за границу.

В 1715 году скончалась любимая сестра Петра Наталья Алексеевна. Есть известие, что перед смертью она говорила Алексею о своих ходатайствах за него перед царем, но что впредь он уже сам должен о себе промышлять и лучше всего, если отдаст себя под покровительство германского императора. После того в кружке лиц, преданных царевичу, эта мысль продолжала работать. В отсутствие царя сестра его Марья Алексеевна, сочувствовавшая своему племяннику, отправилась лечиться в Карлсбад. В ее свите находился Александр Кикин, он обещал царевичу поискать для него верное убежище в чужих краях, и эти искания сосредоточились около того же венского двора.

Царевичу недоставало только предлога для задуманного выезда за границу. И вот сам Петр дает ему этот предлог.