Игра в пустяки, или «Золото Маккены» и еще 97 советских фильмов иностранного проката - читать онлайн книгу. Автор: Денис Горелов cтр.№ 15

У воющих, лающих и рявкающих с трибуны ООН Ильи Лагутенко, Анны Михалковой и Чулпан Хаматовой ^[8] был предтеча. В 1972-м на человечество рычал гиббоном Адриано Челентано. Причем если доктор Дулитл с его языком животных был подобен Большому Белому Отцу цветных меньшинств – со временем логика борьбы выдвинула правозащитника из самой угнетенной среды. Челентано вышел из леса на поляну, почесал промежность, погнул светофор и показал всем козью рожку.

Русскому человеку с его незнанием языков, этикета и большим самомнением относительно внутренних глубин особенно грел душу образ инженю на авеню – от короля Ральфа и Данди-Крокодила до Равшана с Джамшудом. Д`Артаньяна он любил за неотесанность и адаптивность. Брат-2 стал национальной иконой именно что не в Питере, а в Нью-Йорке – сварив раков, перебив негров, сказав «Май нейм из Данила» и трахнув всех попавшихся на зубок самок человека. Поэтому первый час Челентано просто давал «Тарзана в благородном семействе» на радость советской аудитории: юродствовал, отнимал мясо, харрасил утонченную Кароль Буке и сосал сиську кормящей блондинки. Спущенные помочи, бутерброд с мылом, заказ на 23 банана и фраза «Раз ты здесь делал ничего, иди делать ничего в другое место» находили в стране Афони и Косого самую благодарную аудиторию. Но потом дитя природы осознавало свой политический интерес и бралось попятить человечество на уступки. За отказ от охоты и антрекота Крот разведывал нефть, а чувствительная Лама предсказывала землетрясение на Кубе. Фраза «Прости, Андропов» в советский прокат не попала, а жаль: на международном телефоне-вертушке кнопочка с советским флагом стояла первой в левом верхнем углу.

Где-то она сейчас, та кнопочка.

Италия, 1976. Bluf. Реж. Серджо Корбуччи. В ролях Энтони Куин ^[9], Адриано Челентано, Коринн Клери, Капучин. Прокат в СССР – 1979 (44,3 млн чел.)

Молодой вор бежит с этапа на хвосте старого, а на воле охмуряет его дочу любимую-единственную. С этого момента возникает преступное сообщество, именуемое в простонародье шайкой, которое начинает с успехом бомбить фраеров в различных культурных учреждениях: галерее Уффици, Зеркальном театре сада «Эрмитаж» и прочих местах скопления лосей сохатых. Но под конец у граждан мазуриков промашка вышла ужасная: собрались они толкнуть фуфло гангстерскому синдикату – к тому же подданным иностранного государства. И хоть у них не меньше нашего воруют – расплачиваться за эти художества придется уже в десятикратном размере.

Это был фильм про то, как итальянцы наимели фрэнчей. Да еще у них дома. Да на их законной территории виртуозного надувательства. Подспудная томная ревность падших империй к отколовшимся и расцветшим вассалам исстари определяет отношение англичан к Америке, монголов к России, китайцев к Японии, а евреев ко всем на свете. Знание, что нынешний мировой фаворит некогда был твоей дальней провинцией, не знавшей ни пороха, ни шелка, ни азбуки, ни конного строя, бередит местнические раны и требует моральной компенсации. Если распря не отягощена геноцидом (как у Китая с Японией), она чаще принимает характер беззлобных дразнилок – как мы, веселые пройдохи и джентльмены, кичливым тормозам-соседям вставляем арбуз. Так что фильм «Блеф» не привел к пограничным обострениям, гонениям на диаспору и эмбарго на сардины. Итальянцы позлословили, французы похихикали, и только русские, обделенные традицией высокого прохиндейства, как начали ржать, так и сорок лет не могут остановиться.

История, как старый вор учит молодого красть дубинку, ложилась на терпкий вкус одесских рассказов про Беню Крика и Фроима Грача (там тоже была замешана дочка небесной красоты и бешеной оторванности, хоть это и была дочка Тартаковского). Разводка с переломом пересказывалась по всем школьным сортирам, лесбийская королева дна Belle Duck в русской транскрипции превратилась в какой-то немыслимый Бельдюг, а мрачный хват за горлышко игристых вин с той поры сопровождался непременным «Шампанское – оно, как известно, сильно бьет в голову». Брюнеты учились по-челентански «ходить походкой в сиянье дня», модернисты «снимали» эпоху джаза, женские каре, мундштуки и брючные костюмы а la Марлен. Все вместе – тихо радовались, что наше тонкое «блеф» у них переводится зычным Bluf. Ну ведь в самом деле – как кирпичом по запруде.

Так еще одна вянущая империя хихикнула в кулачок над глянцевым успешным соседом, пусть и сильно превосходящим ее годами. Пустячок, а приятно.

Италия, 1976, в СССР – 1980. San Babila ore 20: un delitto inutile. Реж. Карло Лидзани. В ролях Даниэль Асти, Пьетро Брамбилла, Пьетро Джаннузо, Джулиано Чезарио. Прокатные данные отсутствуют.

Группа миланских мажоров в паузах между пивом и игральными автоматами занята курощением, низведением и дуракавалянием. Гоняет отставших от красной демонстрации одиночек. Трахает туповатую дылду резиновой палкой. Подкладывает самодельную бомбу в левый райком. Практикуется в тире с чучелами голых баб вместо мишеней. Хамит родне и полиции. Тусит и жжет. До убийства – один шаг, рабочая неделя и полтора часа экранного времени.

Левый итальянский кинематограф исстари связывал фашизм с половыми извращениями. Первым начал Висконти в «Гибели богов», за ним подтянулись Бертолуччи, Кавани, Пазолини и молодой, до времени ходящий в прогрессистах Тинто Брасс: «Конформист», «Ночной портье», «Новиченто», «Сало» и «Салон Китти». Какую только педофилию, импотенцию, инцест и копрофагию ни шили прародителям расовых теорий: в брутальном Средиземноморье лучший способ замарать оппонента – скомпрометировать его как мужчину. Пазолини, будучи и сам любителем мальчиков, последним фильмом раздразнил наци сверх всякой меры, и они забили его цепями в римском пригороде Остия, переехав напоследок машиной. ППП был в кругах фигурой почтенной, а кое-где и вовсе обожествляемой. Рот фронт снял тормоза и ответил террором на террор: большего сексуального глума, чем снятая год спустя «Площадь Сан-Бабила», история не знала.

Все четверо главных убийц – модельного, слегка бисексуального вида юноши с порочными губами навыворот (как раз таких отбирали себе для утех извращенцы в «Сало» ^[10]). Все носят униформу гей-клубов: черную кожу, очки, остроносые сапожки и море железной бижутерии. Одного ежедневно фрустрирует озабоченная мамаша-одиночка. Другой от импотенции сует в подружку резиновый шланг. Третий женат на изнасилованной им когда-то малолетке с целью избежать тюрьмы. В свободное от борьбы и пива время они надувают презервативы, пристают к прохожим с прикинутыми к носу резиновыми членами и рассуждают о пользе стерилизации унтерменшей. Фитиль у них не горит, членик не стоит, родня денег не дает, и даже отставший краснюк умело отмахивается от целой своры кастетом и цепью. В этой ситуации ножи, которые они с вожделением суют в подкарауленную парочку студентов, выглядят откровенными фаллоимитаторами.