Тайная дипломатия Кремля - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 50

Постановили:

«а) Поручить наркомату рабоче-крестьянской инспекции представить в Политбюро конкретные предложения во всем вопросам, вытекающим из доклада тов. Ройзенмана (список отзываемых лиц, сокращение штатов и пр.), а также по следующим вопросам, возникшим в связи с его докладом:

1) уничтожение секретных фондов во всех заграничных полпредствах,

2) максимальное сокращение существующих представительств различных организаций,

3) недопущение образования новых представительств без специального разрешения и регистрации их в НК РКИ.

б) Создать комиссию для изучения причин, вызывающих разложение наших работников за границей и отказы возвращаться в СССР».

В 20-х годах дипломатический корпус состоял из старых большевиков, людей образованных, бывавших за границей и знавших языки. В 30-х за рубеж стали посылать «выдвиженцев», как тогда говорили, т. е. мобилизованных на дипломатическую работу партийцев, совершенно неподготовленных и не «испорченных» знаниями иностранных языков. Общение с иностранцами дозволялось только дипломатам.

Остальные, т. е. технический и административный аппарат полпредства, должны были вариться в собственном соку. Это порождало в небольшом коллективе конфликты похуже, чем в тесной коммунальной квартире. Ссорились, писали друг на друга доносы полпреду и прямо в Москву. Все уезжавшие за границу сдавали партийные билеты, но в полпредстве проходили собрания партячейки, могли раскритиковать и полпреда, сообщив свое мнение в аппарат ЦК.

Старались за границу никого без особой нужды не выпускать. В 1930 году политбюро постановило:

«1. Временно, впредь до особого постановления ЦК: запретить командировки за границу театров, спортивных команд, делегатов на выставки, литераторов, музыкантов и т. п., а также, как правило, делегатов на научные съезды. Исключения допускать лишь в каждом отдельном случае по особому постановлению ЦК.

2. Сократить планы ведомств по заграничным командировкам, за исключением командировок на учебу, особенно жестко урезать командировки по операциям, которые могут быть проведены аппаратом торгпредств.

3. В целях сокращения сроков командировок признать необходимым выдачу заграничных паспортов на ограниченные сроки (3–6 месяцев).

4. В целях повышения ответственности ведомств запретить комиссии ЦК по выездам рассматривать командировки, не утвержденные наркомом (в промышленности — персонально утвержденные председателями объединений и уполномоченным на то заместителем председателя ВСНХ). Вместе с тем ответственность за персональный подбор командируемых возложить на одного из членов Коллегии по утверждению ЦК.

5. Комиссии ЦК по выездам совместно с валютным управлением Наркомата финансов разработать и в декадный срок представить на утверждение ЦК прожиточный минимум для каждой страны, куда даются командировки, а также стоимость (валютная ее часть) проезда. Размер выдачи валюты на каждую поездку утверждать в комиссии по выездам. Категорически запретить как ведомствам, так и торгпредствам под страхом уголовной ответственности производить какие-либо дополнительные выдачи валюты командируемым.

6. В случае досрочного выполнения заданий или дискредитирующего поведения командируемых представители Рабоче-крестьянской инспекции (РКИ) сообщают об этом полпреду и торгпреду на предмет откомандирования в Советский Союз.

7. Предоставить право полпредам по предложению представителей РКИ в 24 часа откомандировывать в Москву лиц, находящихся в заграничных командировках».

Сами полпреды позволяли себе возражать наркому и оспаривать его указания. Вообще вели себя достаточно самостоятельно. Наркомат наводил дисциплину с помощью постановлений политбюро. Скажем, в 1926 году приняли такое решение:

«Об отлучках работников полпредств:

а) Считать неправильным разрешение, данное НКИД, на одновременные отпуска тт. Розенгольцу и Майскому — основным работникам полпредства в Англии.

б) Ввиду заявления НКИД о том, что в парижском полпредстве одновременно (без разрешения НКИД) ушли в отпуск тт. Раковский и Давтян, предложить НКИД немедленно принять меры к тому, чтобы полпред (или советник) был вызван на место своей работы в Париже.

в) Обязать НКИД принять меры к тому, чтобы впредь вопросы об отлучках (об отпусках, выездах в Москву и т. п.) основных работников полпредств производились с разрешения НКИД, а в нужных случаях и ЦК.

г) Разослать это постановление всем полпредам…»

До начала массовых репрессий дипломатическая служба, как, впрочем, и вся жизнь в стране, еще не устоялась. Многое решали личные отношения и связи в центральном аппарате. В 20-х годах (очень широко) и еще в начале 30-х некоторые полпреды — бывшие крупные партийные работники — напрямую обращались к членам политбюро, с которыми у них были личные отношения, а то и к самому Сталину.

Партийный статус Литвинова был выше, чем у Чичерина, но он не принадлежал к верхушке, поэтому недавние партийные работники не чувствовали себя его подчиненными. Хотя Максим Максимович, как и его преемники, требовал, чтобы все обращения наверх шли через наркомат.

Полпред в Чехословакии Александр Яковлевич Аросев жаловался Сталину: «Ведомство не хочет, чтобы полпред имел возможность непосредственно сноситься с политбюро или его членами. Ведомство хочет, чтобы на всех постах стояли его чиновники». Аросев не упускал случая отметить, что Литвинов близок к правым, а замнаркома Крестинский — и вовсе троцкист. Литвинов ничего не мог поделать, потому что Аросев когда-то учился вместе с Молотовым, а с Ворошиловым отбывал ссылку.

Сталин не возражал, когда полпреды обращались к нему напрямую. Советских представителей в наиболее крупных странах он принимал у себя в Кремле. Это позволяло ему получать дополнительную информацию, в том числе о взаимоотношениях внутри наркомата, хотя никакой самодеятельности дипломатам генеральный секретарь не позволял. Главным в сталинской дипломатии было сознательное самоограничение: каждый должен заниматься тем, что ему поручено, точно и буквально исполнять указания руководства.

Посол в Швеции Александра Михайловна Коллонтай записала в дневник в 1933 году после встречи со Сталиным: «В нашей работе не надо быть инициативной. Надо “проводить задания”».

22 декабря 1933 года Литвинов жаловался Сталину относительно кадровых назначений в полпредстве в США, из-за которых он разошелся во мнениях с полпредом Александром Трояновским: «Вы неоднократно (и еще на днях) упрекали меня, что я не пользуюсь своим авторитетом наркома в своих сношениях с полпредами. Вы, вероятно, согласитесь, что не может быть этого авторитета у наркома, когда при его конфликте с полпредом по делу, в котором полпред ничего не может понимать, ЦК всецело решает вопрос в его пользу…»

Став наркомом, Литвинов обновил состав послов, бывших политиков сменяли первые профессиональные дипломаты. Подбором дипломатических кадров занимался организационно-распределительный отдел ЦК, в котором был заграничный сектор. На дипломатическую работу переводили с партийной, брали людей с производства. Им зачастую не хватало элементарной подготовки.