Тайная дипломатия Кремля - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 116

Тогда Сталин вроде бы простил Молотова. А в 1949 году вдруг взял и разослал членам политбюро всю переписку по этому поводу — без объяснений. Партийные чиновники узнали, что Молотов, один из столпов советского государства, оказывается, совершает такие серьезные политические ошибки. Но худшее для Молотова началось, когда Министерство государственной безопасности с санкции Сталина арестовало его жену.

Полина Семеновна Жемчужина (Карповская) была на семь лет моложе Молотова. Она родилась в Екатерино-славе и с 14 лет работала набивщицей на папиросной фабрике. В мае 1917 года заболела туберкулезом. Не могла работать, лечилась и жила у сестры. После революции вступила в Красную армию. В 1918 году ее приняли в партию, в 1919 году взяли инструктором ЦК компартии Украины по работе среди женщин. С Молотовым они познакомились на совещании в Петрограде.

В 1921 году она вслед за Вячеславом Михайловичем перебралась в Москву и стала инструктором Рогожско-Симоновского райкома. В том же году они с Молотовым поженились. После свадьбы Жемчужина пошла учиться. В 1925 году она окончила в Москве рабочий факультет имени М.Н. Покровского, в 1927 году — курсы марксизма при Коммунистической академии. Летом 1927 года Жемчужина стала секретарем партячейки на парфюмерной фабрике «Новая заря». Год проработала инструктором Замоскворецкого райкома. В сентябре 1930 года ее назначили директором парфюмерной фабрики «Новая заря».

В те годы Сталины и Молотовы дружили семьями. В последние часы жизни Надежды Сергеевны Аллилуевой, жены Сталина, рядом с ней находилась Полина Жемчужина. Это произошло в 1932 году на ноябрьские праздники. 8 ноября Сталин и Аллилуева были в Большом театре. Надежде вроде бы показалось, что муж уделяет слишком много внимания одной из балерин. Увлечение балеринами считалось модным в советском руководстве. Потом они пошли ужинать к Ворошилову, у которого было много приглашенных.

Сталин пребывал в превосходном настроении. Потом говорили, что он вроде бы уделил особое внимание жене одного из маршалов. Это не прошло не замеченным для окружающих, прежде всего для Надежды Аллилуевой. Увидев, что она недовольна, Сталин бросил ей в тарелку корку от апельсина и в своей грубоватой манере обратился к ней:

— Эй, ты!

Надежда Аллилуева вспылила:

— Я тебе не «Эй, ты»!

Потом она вскочила и вышла из комнаты. За ней последовала Полина Семеновна Жемчужина. Аллилуева и Жемчужина долго вдвоем гуляли по осеннему Кремлю. При Сталине он был закрыт для посетителей. Никого, кроме охраны, там не было.

Жемчужина расскажет потом, что Надежда жаловалась на мужа. Она ревновала Сталина и считала, что у нее имеются для этого основания. Дочери Сталина — Светлане — Полина Семеновна говорила: «Отец был груб, ей было с ним трудно — это все знали, но ведь они прожили уже немало лет вместе, были дети, дом, семья, Надю все так любили… Кто бы мог подумать! Конечно, это был не идеальный брак, но бывает ли он вообще идеальным?»

Позднее Аллилуева вроде бы успокоилась и пошла домой — семья генерального секретаря располагалась в Потешном корпусе Кремля. Сталин и Аллилуева спали в разных комнатах: она — у себя, он — в кабинете или в небольшой комнате с телефоном возле столовой. Там он и лег в ту ночь после банкета. Это значит, что в те роковые часы — часы отчаяния, тоски, сжигавшей ее ревности, Надежда Аллилуева осталась совсем одна. Если бы Сталин, вернувшись, захотел объясниться или вообще посмотреть, что происходит с его женой, она, возможно, осталась бы жива. Но он вернулся от Ворошилова в прекрасном настроении и, надо полагать, не хотел его портить неприятными объяснениями с женой.

Утром Надежду пришла будить экономка и нашла ее мертвой. Она застрелилась из дамского пистолета, который ей привез брат Павел…

Потом станет ясно, что присутствие Надежды хорошо влияло на Сталина. При ее жизни в доме Сталина не было этих тяжелых застолий, которые часто заканчивались каким-нибудь непотребством, например: перепившиеся члены политбюро швыряли спелые помидоры в потолок и хохотали как сумасшедшие. После смерти жены Сталин сильно изменился. Мрачные черты постепенно брали верх. Сталин боялся оставаться один, стал больше пить, просиживал за обеденным столом по три-четыре часа, пока алкоголь не отуманивал мозги, при этом он не отпускал сотрапезников.

В последние годы Сталин запирался у себя в комнате изнутри. На его даче постоянно появлялись все новые запоры и задвижки. Вокруг было столько охраны, а он боялся… Даже при ежедневных поездках по Москве всякий раз приказывал ездить разными маршрутами. И чуть ли не сам говорил водителю, как ехать. Ни к чему на столе первым не прикасался, ждал, пока кто-то из гостей попробует. Однажды, выйдя из туалета, в присутствии соратников набросился на охранника, оставшегося у двери: почему посмел оставить его одного? Соратники недоумевали: неужели Сталин хотел, чтобы и в туалет с ним охрана ходила?

Кто знает, какая судьба ждала Надежду Аллилуеву? Сталин уничтожил почти всех своих родственников. Он посадил жен Молотова и Калинина. И его собственная жена вполне могла бы отправиться в Сибирь. А может быть, ее влияние как-то сдерживало бы Сталина. И если бы не тот ноябрьский выстрел в Кремле, его старость не стала бы такой мрачной и пагубной для страны.

Судя по воспоминаниям Анастаса Микояна, в начале 30-х Сталин прислушивался к мнению Полины Семеновны. Она внушала вождю, что необходимо развивать парфюмерию, поскольку женщинам нужно не только мыло, но и духи и косметика. Жемчужина сначала возглавила трест мыловаренно-парфюмерной промышленности, а летом 1936 года — Главное управление мыловаренной и парфюмерно-косметической промышленности Наркомата пищевой промышленности. Через год она уже заместитель наркома пищевой промышленности.

«Она вышла из работниц, была способной и энергичной, быстро соображала, обладала организаторскими способностями и вполне справлялась со своими обязанностями, — писал Микоян. — Кроме положительного, ничего о ней сказать не могу. Под ее руководством эта отрасль развивалась настолько успешно, что я мог поставить перед ней задачу, чтобы советские духи не уступали по качеству парижским. Тогда эту задачу в целом она почти что выполнила: производство духов стало на современном уровне, лучшие наши духи получили признание».

В январе 1939 года Сталин сделал ее наркомом рыбной промышленности, распорядился избрать кандидатом в члены ЦК и депутатом Верховного Совета СССР. Ее наградили орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, Знак Почета.

Но в тот же год отношение Сталина к Молотову резко изменилось. Вячеслав Михайлович получил неожиданное назначение в Наркомат иностранных дел, а у его жены возникли куда более серьезные неприятности: на нее завели дело в Наркомате внутренних дел по обвинению в связях с «врагами народа и шпионами». Хотя по этому обвинению следовало судить прежде всего самого Сталина — это он назначал на высокие должности тех, кого потом сам объявлял врагами…

10 августа 1939 года политбюро приняло постановление, которое прошло под высшим грифом секретности — «Особая папка». В нем говорилось, что жена Молотова, чье имя старательно не называлось, «проявила неосмотрительность и неразборчивость в отношении своих связей, в силу чего в окружении тов. Жемчужиной оказалось немало враждебных шпионских элементов, чем невольно облегчалась их шпионская работа».