Золотой ключ, или Похождения Буратины - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Харитонов cтр.№ 131

Из сладостного транса поняшу вырвал страшнейший укус за холку.

Альбертина закричала от внезапной боли. Вскинулась. И увидела перед собой Бекки Биркин-Клатч со вздыбленной от ярости шерстью.

– Извращенка! – прошипела Бекки, накидываясь на неё и целя копытом в живот.

Панюню – обалдевшая, со вспенившимся адреналином в крови – извернулась, уклоняясь от удара, вскочила и впилась зубами Бекки в плечо.

– Ах ты дрянь! – крикнула Биркин-Клатч, с размаху ударив подругу копытом в грудь. – Мерзавка!

– Дефка бятая! – заорала вконец охреневшая Ловицкая, пытаясь укусить Биркин-Клатч за шею.

Через минуту обе поняши валялись на полу, отчаянно визжа, кусаясь и пытаясь достать друг друга копытами. Панюню попыталась ударить Бекки левой задней, промахнулась. Бекки умудрилась впечатать Ловицкой ногой в бок, под почку. Та подпрыгнула и обрушилась на Бекки сверху, щёлкая зубами и пытаясь ухватить врагиню за бешено дёргающуюся ляжку. Наконец она сжала зубы на чём-то мягком – и вдруг поняла, что залезла Бекки под хвост.

В ту же секунду она почувствовала зубы Бекки в своём собственном интимном местечке.

Обе на мгновение замерли, боясь пошевелиться.

Альбертина, абсолютно не врубаясь, что она, собственно, делает, провела языком по тому самому, что едва не порвала в клочья. Потом – ещё раз и ещё раз.

– Сильнее, блядь! – прохрипела Бекки, и в ту же секунду Панюню почувствовала у себя внутри её язык – неожиданно твёрдый и очень горячий.

Если б Альбертина хоть чуточку соображала, то, наверное, остановилась. Но в данный конкретный момент соображалка у неё отключилась напрочь. Поэтому она просто вонзила свой язык между вспухших горячих губок Бекки, пытаясь протолкнуть его как можно дальше. Тело подруги ответило короткой судорогой и брызнувшей изнутри влагой, кисловато-пряной на вкус. Через пару секунд Панюню поняла, что течёт сама. Течёт бесстыдно, откровенно и очень-очень обильно.

Дальше было всё. И более. До серебряных стрекоз включительно.

Вконец умаявшаяся поняша пришла в себя, осознав, что лежит на полу, уткнувшись носом в чью-то холодную влажную задницу. Откуда-то изнутри проклюнулось понимание, что это попка Бекки. Потом до блаженствующего после оргазма мозга дотянулась-таки тянущая боль от изгрызенной в кровь холки.

– М-м-м, – пробормотала она, собираясь с силами. – Ты чего меня искусала?

Подруга слегка пошевелилась, чеша бабку о соломенный коврик.

– Того! Ещё увижу тебя перед зеркалом в таком состоянии – убью, – пообещала она строгим голосом. – И уйду. Ноги моей на твоём плече больше не будет! – усилила она угрозу.

– П-почему? – выдавила из себя Ловицкая, отчаянно зевая. Ей ужасно хотелось спать.

– Потому что из-за зеркала моя мать превратилась в никчёмную развалину, – Бекки скрипнула зубами.

– Так ты же твайка? – не поняла Альбертина, аж припроснувшись от удивления. – У вас вроде иммунитет?

– Ну да, я твайлайт. По отцу. Мама – пинк. И они с отцом отношений не консуммировали. Она его просто поимела. Ночью на конюшне.

– А как же ты… – Панюню не договорила, смутившись.

– А вот так я, – Бекки потянулась всем телом, случайно проехавшись лакированным копытом по Альбертининой шёрстке. – Отлизала кому надо – признали твайлайтом.

Панюню внезапно поняла, что за минуту узнала о старой подруге больше, чем за всю предыдущую жизнь.

– Но у мамы хоть причины были, – горячилась Бекки. – Тяжёлое детство, нехватка граций. Да и ума, если честно. Но ты? Девочка-мажорка из хорошей семьи? С обаянием и не дура? Ты-то что в стекле забыла? Не знала барынька холёная, чем бы ещё потешиться?

– Скажешь тоже, барынька холёная, – с горечью сказала Альбертина. – У меня была задержка с грациозностью, в школе меня затравили подружки, а мама отправилась покорять Вондерленд. И мне было непонятно, как жить дальше. Ну вот и приучилась. Тебе не понять, ты рано созрела, весь мир был твой…

– Мой?! – Биркин-Клатч аж поперхнулась от возмущения. – Алечка, солнышко, да ты хоть помнишь, как я за тобой в интернате таскалась? А ты меня за пшено держала? Потому что ты породистая, из хорошей семьи, а я…

Через пару минут поняши уже рыдали друг у друга в объятьях.

– Ты виновата… – всхлипывала Ловицкая, облизывая Беккино ухо.

– Это ты первая начала… – отзывалась Бекки, нежно покусывая Альбертинину щёчку.

Второй раз был не хуже предыдущего. Даже лучше, потому что поняши не торопились, медленно и с удовольствием насыщаясь друг другом.

– Ну вот, наконец-то, – удовлетворённо заключила Бекки, устраиваясь на соломенной подстилке. – Всегда тебя хотела, – призналась она. – Но ты же Ловицкая, а я – шалава, выскочка. Я думала: если ты до меня всё-таки снизойдёшь, то в этакой манере… как ходят на могилку к издохшему котегу… А ты, оказывается, та-акой огонёчек, – она поощрительно боднула бочок подруги.

– А я думала, что ты трахаешься – как копыта о коврик вытираешь, – съехидничала Панюню.

– И так бывает, – признала подруга. – Некоторым именно это и нужно, – добавила она. – Да, кстати. Я, кажется, твоего Мартина Алексеевича пришибла. Прости. Он мешался.

– Холку мне грызть мешал? – уточнила Альбертина.

– Ну да, – не стала скрывать Бекки. – Бросился на тебя сверху и не давал укусить. Хороший у тебя челядин, преданный. Я его копытами отпинала. Рёбра точно сломала. И внутренности, наверное, отбила. И шею слегка прокусила… Нехорошо, в общем, получилось. Если помрёт – заплачу.

– Заплатишь. Натурой, – шутейно пригрозила Панюню, мечтательно улыбаясь.

– Натурой? Тебе? Да ты у меня ещё пощады просить будешь, – посулила Бекки.

– Никогда! – заявила Панюню и для убедительности быстро и жарко облизала ноздри подруги. Бекки вознаградила её поцелуем. Альбертина ощутила на мордочке подруги вкус собственных соков.

– Ой, извини, – сказала она чуть виновато. – Я, кажись, это самое… обкончала тебя немножечко.

– Немножечко? Да ты меня залила как из брандспойта, – проворчала Бекки, похотливо облизываясь. – Давно ни с кем не валялась, что ли?

– Уже неделю, – вздохнула Панюню, снова вспомнив про Наташку.

– Непорядок. Это мы поправим, – посулила Бекки, подвигаясь поближе к подруге с недвусмысленными намерениями.

– Бекки, – взмолилась Альбертина, – давай я хоть посплю? Если хочешь, ночью продолжим, я вся твоя. Но сейчас меня копыта не держат.

– Пожалуй, можно, – подумав, согласилась Биркин-Клатч, потягиваясь. – Правда, у меня на эту ночь были планы. Запала на меня одна тётка из мэрии, – не стесняясь, призналась она. – Ну да и хрен бы с ней. Это у меня чисто заработок.

– А может, нас как-то совместить? – вдруг выпалила Панюню, тихо охреневая от собственного бесстыдства.