История шарлатанства - читать онлайн книгу. Автор: Лидия Канг, Нэйт Педерсен cтр.№ 46

Страница

В 1831 году некий мистер Престон решил, что было бы неплохо перевязать сонную артерию на той стороне, с которой у пациента произошел инсульт. Есть, однако, небольшая проблема: инсульт часто возникает как раз там, где мозг не получает полноценного кровоснабжения. Пытаться прекратить кровоток с этой стороны – примерно то же самое, что при засухе прогонять тучи подальше. Пациент, однако, непостижимым образом выжил. Престон также считал, что для лечения инсульта, эпилепсии и душевных болезней можно перевязать обе сонных артерии. К счастью, к его мнению никто не прислушался.

В период расцвета теории самоотравления (самое начало XX столетия), гласившей, что обычные фекалии содержат яд (см. «Клизмы и клистиры»), многие врачи пытались лечить запоры самыми разными приспособлениями и слабительными. Один британский хирург, сэр Уильям Арбутнот Лейн, пошел еще дальше: он просто удалял больным толстую кишку. Лейн произвел свыше тысячи таких операций (колэктомий), в основном у женщин. Разумеется, именно замедленная работа толстого кишечника служит причиной таких проблем у женщин, как скудоумие, головная боль или повышенная раздражительность. Если вам повезет, то вы даже останетесь живы после удаления толстой кишки, хотя и будете страдать от побочного эффекта – обильного поноса. Как и большую часть органов человека, кишечник лучше не удалять.

Лейн также был сторонником фиксации смещенных органов. Да-да, вы не ослышались. В начале XX века многие верили, что непонятный дискомфорт в животе, да и во всем теле, может быть связан с «опущением» или «смещением» органов. Чаще всего «смещенной» оказывалась почка. Лейн считал опущение почек, или нефроптоз, причиной суицидальных наклонностей, склонности к убийствам, депрессий, болей в животе, головных болей, а также урологических проблем (что хотя бы понятнее). Поскольку удаление даже одной почки часто приводило к гибели, хирурги стали вместо этого проводить нефропексию – более или менее успешную фиксацию почки в «правильном» положении с помощью шовного материала, эластических лент или марли. В 1920-х годах, однако, операция вышла из моды: многие хирурги считали, что «самым серьезным осложнением нефроптоза является нефропексия» и что у урологов «какая-то вакханалия с этими фиксациями почки». Объективности ради отметим, что фиксация почки действительно является частью работы урологов, но не в таких же масштабах.

Уретральные зонды, примерно 1870

Почки были не единственным органом, с которым хирурги совершали свои жестокие фокусы. Миндалины (лимфоидные железы, расположенные в глотке) когда-то тоже любили отрезать направо и налево, пытаясь предотвратить различные детские инфекции, – ошибочное решение, хотя и вызванное благими намерениями. Конечно, тонзиллэктомия играет некоторую роль и сегодня: она применяется в качестве крайней меры при апноэ сна и рецидивирующем тонзиллите. Может показаться невероятным, но исследование, проведенное в 1934 году в Нью-Йорке, показало, что из 1000 детей более чем 600 перенесли тонзиллэктомию. И это не была совсем уж безопасная процедура; многие дети ежегодно погибали. Даже перспектива наесться мороженого после операции того не стоила.

Наконец, разговор о бессмысленных вмешательствах будет неполон без истории об операциях на мужском достоинстве. Джон Харви Келлог, врач и изобретатель кукурузных хлопьев, рекомендовал обрезание для избавления мальчиков от дьявольского порока мастурбации – если заматывания половых органов, надевания на них специальных клеток и связывания рук будет недостаточно. Эту операцию следовало выполнять «без анестезии, поскольку кратковременная боль во время операции возымеет благотворный эффект на сознание, особенно если связать ее с представлением о наказании». Вот так. Правда, как вам признается любой мужчина с обрезанным членом, такая манипуляция не является средством от мастурбации.

Людей всегда привлекала идея отрезать или пришить что-нибудь. Некоторым так нравится быть пациентами, что они выдумывают себе симптомы, чтобы оказаться на операционном столе. Другие готовы переносить многочисленные операции во имя мифической «идеальной внешности». Но, в отличие от хирургов прошлого, от наших современников требуют строжайшей чистоты, качественной подготовки, низкой смертности и результатов в духе времени и доказательной медицины. Благодаря развитию анестезии кошмары поспешных двухминутных операций навсегда канули в прошлое. Осталось только воздать за это хвалу небесам.

Борьба с болью – трудная задача. Способы анестезии (от греческого «отсутствие чувствительности») люди искали с тех незапамятных времен, когда им впервые пришло в голову просверлить в голове дырку. В Древнем Китае использовали гашиш. Египтяне предпочитали опиум. Диоскорид рекомендовал смертельно ядовитую мандрагору в смеси с вином. В средневековье были даже рецепты специальных «снотворных губок» с мандрагорой, беленой, болиголовом и опиумом, высушенных на солнце. Затем губки смачивали горячей водой, отжимали до слегка влажного состояния и прикладывали к носу пациента – этими парами он и дышал.

Проблема с алкоголем и другими подобными веществами состоит в том, что требуются очень большие, порой токсические, дозы, чтобы пациент не проснулся во время операции. Поэтому медики разрабатывали другие методы. Известно, что в Древнем Китае перед кастрацией мужчин били по голове, приводя их в бессознательное состояние. Как видно, технологии было куда развиваться.

Чтобы современные медицинские манипуляции стали безболезненными, потребовалось множество проб, ошибок и немало лабораторных зверюшек, накачанных разными веществами. Некоторые главы в истории анестезии были вписаны социопатами с пограничными расстройствами личности и букетом зависимостей. Так что в следующий раз, успешно просыпаясь после наркоза, не забудьте поблагодарить за это душителей детишек, нюхателей губок и любителей оргий под эфиром. Давайте познакомимся с некоторыми из них поближе.

Генри Хилл Хикмен убил множество щенят. Этот британский врач, один из основоположников современной анестезии, в начале XIX века исследовал свои теории «приостановленной жизнедеятельности» на лабораторных животных. Он изучал вдыхание угольного ангидрида (теперь мы называем его углекислым газом) следующим образом:

«Я взял месячного щенка… и поместил его под стеклянный колпак, чтобы прекратить доступ атмосферного воздуха; через десять минут у него появились явные признаки беспокойства, через двенадцать дыхание стало затрудненным, через семнадцать минут оно прекратилось, а через восемнадцать я отрезал ему одно ухо… и животное оказалось совсем нечувствительным к боли».

Страница