Татуировщик из Освенцима - читать онлайн книгу. Автор: Хезер Моррис cтр.№ 2

Завязывается очередная потасовка. Шарканье ног, крики. Лале не видит происходящего, но чувствует, как корчатся и толкаются тела. Потом наступает тишина. Из сумрака доносятся слова:

— Ты его убил.

— Повезло мерзавцу, — бормочет кто-то.

Бедный ублюдок.

Жалко, если моя жизнь тоже закончится в этой вонючей дыре.

* * *

В этом путешествии много остановок — одни на несколько минут, другие на несколько часов, всегда за пределами города или деревни. Изредка Лале удается прочитать название станции, мимо которой они проносятся: Острава, город, который, как он знает, находится вблизи границы между Чехословакией и Польшей, затем Пщина, и это подтверждает, что они в Польше. Вопрос, на который нет ответа: где они остановятся? Бо́льшую часть времени Лале предается воспоминаниям о жизни в Братиславе: его работа, его квартира, его друзья и в особенности его подруги.

Состав снова останавливается. Кругом кромешная тьма; облака полностью закрыли луну и звезды. Предвещает ли эта тьма их будущее? Вещи таковы, каковы они есть. То, что я вижу, чувствую, обоняю в данный момент. Он видит лишь подобных себе — молодых людей, едущих в неизвестность. Он слышит урчание пустых животов и хрип пересохших гортаней. Он чует вонь мочи и фекалий, как и запах давно не мытых тел. Пленники используют себе во благо даже то, что их не выпускают из вагона поспать и им не надо отвоевывать себе кусочек дерна. Уже не одна голова прислонилась к Лале.

Из задних вагонов, постепенно усиливаясь, доносится громкий шум. Терпение людей лопнуло, и они делают попытку вырваться. Соседи Лале просыпаются от грохота тел, бросающихся на деревянные стены вагона, и от шума опрокинувшегося туалетного ведра. Вскоре все вагоны раскачиваются, атакуемые изнутри.

— Помоги нам или уйди с дороги! — кричит Лале крупный мужчина, бросаясь на стенку.

— Не трать понапрасну силы, — отвечает Лале. — Если бы эти стены можно было проломить, то неужели корова не сумела бы этого сделать?

Сердито повернувшись к нему, несколько мужчин прекращают свои попытки.

Они обдумывают его замечание. Поезд мчится вперед. Может быть, ответственные лица решили, что движение остановит беспорядки. Люди в вагонах успокаиваются. Лале закрывает глаза.

* * *

Лале вернулся в дом родителей в Кромпахи в Словакии, когда узнал, что евреев из маленьких городков собирают и отправляют работать на немцев. Он знал, что евреям больше не разрешали оставаться на своих рабочих местах и на их предприятия был наложен арест. Почти четыре недели он помогал по дому, ремонтировал мебель вместе с отцом и братом, мастерил новые кровати для маленьких племянников, выросших из колыбелей. Его сестра была швеей и единственная из всей семьи имела заработок. Ей приходилось тайком уходить на работу до рассвета и возвращаться затемно. Ее начальник был готов рисковать ради лучшего работника.

Однажды вечером она вернулась домой с плакатом, который ее хозяина попросили вывесить в витрине мастерской. Там было изложено требование, чтобы каждая еврейская семья предоставила отпрыска старше восемнадцати лет для работы на германское правительство. Разговоры вполголоса, слухи о происходящем в других городах наконец достигли Кромпахи. Казалось, словацкое правительство продолжало идти на уступки Гитлеру, давая ему все, что он хотел. Плакат жирным шрифтом предупреждал о том, что если семья имеет такого отпрыска и не сдаст его, то вся семья будет отправлена в концентрационный лагерь. Макс, старший брат Лале, сразу же сказал, что поедет он, но Лале не хотел даже слышать об этом. У Макса жена и двое маленьких детей, он нужен дома.

Лале написал в администрацию Кромпахи и предложил, чтобы его отправили на работы. Чиновники, с которыми он имел дело, были его приятелями: они вместе ходили в школу и знали семьи друг друга. Лале было велено поехать в Прагу, заявить о своем прибытии властям и ждать дальнейших распоряжений.

* * *

Через два дня состав для перевозки скота снова останавливается. На этот раз снаружи большая суматоха. Лают собаки, выкрикиваются команды на немецком, отодвигаются засовы, двери вагонов с лязгом отодвигаются.

— Выходите из вагонов, оставьте свои вещи! — кричат солдаты. — Скорей, скорей, поторопитесь! Оставьте вещи на земле!

Поскольку Лале был в глубине вагона, он выходит одним из последних. Подойдя к двери, он видит тело убитого в потасовке мужчины. На миг прикрыв глаза, Лале в короткой молитве поминает погибшего. Потом спрыгивает из вагона, унося на себе зловоние, пропитавшее одежду, кожу, каждую клеточку его существа. Приземлившись на согнутые колени, он упирается руками в гравий и несколько мгновений стоит согнувшись. Задыхаясь. Чувствуя ужасную усталость и сильную жажду. Медленно поднявшись, он оглядывается по сторонам и видит сотни испуганных мужчин, пытающихся осмыслить происходящее перед их глазами. Собаки вцепляются в тех, кто мешкает. Многие люди спотыкаются, мышцы отказываются работать после нескольких дней вынужденной неподвижности. У тех, кто не желает расставаться со своими вещами или просто не понимает команд, силком выхватывают чемоданы, связки книг, жалкие пожитки. Людей бьют прикладом винтовки или кулаком. Лале рассматривает немцев в военной форме. Черные, угрожающего вида. Двойной зигзаг молнии на воротнике френча подсказывает Лале, с кем он имеет дело. СС. В других обстоятельствах он оценил бы пошив, качество ткани, точность кроя.

Он ставит свой саквояж на землю. Как они узнают, что этот — мой? С дрожью он понимает, что вряд ли снова увидит саквояж или его содержимое. Он прикасается рукой к сердцу, к деньгам, спрятанным в кармане пиджака. Подняв глаза к небу, вдыхает свежий прохладный воздух, напоминая себе, что его, по крайней мере, выпустили из вагона.

Звучит выстрел, и Лале вздрагивает. Перед ним, направив оружие в небо, стоит офицер СС.

— Шевелись!

Лале оглядывается на опустевший поезд. Одежда разлетается во все стороны, книги шелестят страницами. Подъезжают несколько грузовиков, и из них выпрыгивают мальчишки. Они хватают оставленные пожитки и швыряют их в кузов. На Лале наваливается тяжесть. Прости, мама, они забрали твои книги.

Люди устало плетутся к маячащим впереди грязно-розовым кирпичным зданиям с большими окнами. У входа растут распускающиеся по весне деревья. Проходя через открытые металлические ворота, Лале поднимает голову и видит выкованные из металла слова на немецком.

ARBEIT MACHT FREI.

Труд освобождает.

Он не знает, где находится или какой работой будет заниматься, но мысль о том, что она его освободит, представляется ему неудачной шуткой.

СС, винтовки, собаки, отобранные вещи — он не мог себе такого вообразить.

— Где мы находимся?

Лале поворачивается и видит рядом с собой Арона.

— Я бы сказал: у последней черты. — (Лицо Арона вытягивается.) — Просто делай, что говорят, и будешь в порядке.