Ни для кого не было тайной, что Мартин в свое время вскружил голову многим дамам в поселке и пользовался особым успехом среди женщины старше себя. Сама Паула познакомилась с ним тогда, когда он уже встретил Пию, главную любовь своей жизни; видела, как он любил ее и как потерял. Истории о его холостяцких похождениях казались ей россказнями, однако это не мешало ей немного поддразнить его. А откровенное заигрывание с ним Марии оставляло все двери открытыми.
– Да ну, перестань, – сказал Мартин и покраснел.
– Вот он, – сказала Паула и показала пальцем, когда они проезжали мимо роскошного дома у воды.
Мартин, казалось, перевел дух. Она поддразнивала его на протяжении двадцати километров.
– Поставлю машину внизу, – зачем-то сообщил он, съехав на бетонный пирс и припарковавшись там.
Над ними нависал «Бадис», и Паула порадовалась, что старый дом в стиле конструктивизма пару лет назад привели в порядок. На фотографиях она видела, как тот выглядел до реставрации; ужасно и позорно было бы, если б этот дом пустовал и разваливался дальше. До нее доходили слухи о шумных вечеринках и ночных клубах, существовавших там ранее, – вероятно, немалое количество жителей Фьельбаки именно «Бадису» было обязано своим рождением.
– Не факт, что она дома, – проговорил Мартин, запирая машину. – Но все равно постучим, проверим.
Он двинулся к красивейшему дому, который снимала Мария, и Паула пошла следом.
– Джесси – подросток, и в ее распоряжении такой роскошный дом! – сказала она. – Боже мой, я бы не выходила из него…
Паула прикрывала глаза ладонью – море прямо перед ними отбрасывало слепящие солнечные зайчики.
Мартин постучал в дверь. Конечно же, они могли позвонить заранее и предупредить о своем приезде, но и Паула, и Мартин предпочитали встречаться с людьми, когда те не подготовлены. У собеседников оставалось меньше времени, чтобы продумать свои слова, и легче выяснялась правда.
– Похоже, никого нет дома, – сказала Паула, перетаптываясь на месте.
Терпение не было ее главной добродетелью, в отличие от Юханны, которая была само спокойствие – что, в свою очередь, могло довести Паулу до исступления.
– Подожди, – ответил Мартин и постучал еще раз.
После нескольких минут ожидания, показавшихся им вечностью, они услышали шаги по лестнице внутри дома. Шаги приблизились к двери, заскрежетал замок.
– Здравствуйте, – сказала девочка подросткового возраста.
На ней была черная футболка с принтом на тему хард-рока и коротенькие шорты. Волосы взъерошены – казалось, она натянула на себя одежду в большой спешке.
– Мы сотрудники полицейского участка Танумсхеде, хотели бы задать пару вопросов, – сказал Мартин и кивнул девушке, которая лишь чуть-чуть приоткрыла дверь.
Она с сомнением поглядела на них.
– Моя мама…
– Мы только что разговаривали с твоей мамой, – прервала ее Паула. – Она знает, что мы собирались поехать сюда и побеседовать с тобой.
Выражение лица у девушки было по-прежнему скептическое, но через несколько секунд она, отступив на шаг и распахнув дверь, сказала:
– Входите. – И прошла впереди них в дом.
Паула почувствовала, как застучало сердце при виде комнаты, в которую они вошли. Вид отсюда фантастический! Большие стеклянные двери были раскрыты настежь в сторону мостков, а за ними открывался вид на фарватер Фьельбаки. Боже! Подумать только, что кто-то живет в таком месте!
– Чего вы хотели?
Джесси уселась за массивный деревянный стол в кухне, даже не пытаясь поздороваться по-настоящему. Паула задумалась про себя, с чем связана такая невежливость – с плохим воспитанием или с подростковым упрямством? После разговора с ее матерью она склонялась к первому варианту. Мария не производила впечатление теплого и заботливого человека.
– Мы расследуем убийство маленькой девочки. И оно… в общем, у нас были основания побеседовать об этом с твоей мамой.
Паула заметила, что Мартин с трудом подбирает слова. Они не в курсе, что известно Джесси о прошлом своей матери.
На этот вопрос она ответила сама:
– Да, я слышала – маленькую девочку нашли на том же месте, где ту, другую девочку, о которой говорят, что ее убили моя мама и Хелена.
Глаза ее забегали, и Паула улыбнулась ей.
– Нам надо знать, где находилась твоя мама начиная с вечера воскресенья до второй половины дня понедельника, – сказала она.
– Откуда мне знать? – Джесси пожала плечами. – В воскресенье вечером она была на какой-то вечеринке со своей съемочной группой, но когда именно пришла домой и пришла ли вообще, я понятия не имею. Мы ведь не в одной спальне спим.
Она подтянула под себя ноги и натянула футболку на колени. Паула не заметила особого сходства между матерью и дочерью – возможно, Джесси похожа на отца, кто бы он там ни был. Она «погуглила» Марию, чтобы узнать о ней как можно больше, и этот факт упоминался во многих местах – никто не знает, кто отец Джесси. Интересно, знает ли это девочка? И знает ли сама Мария?
– Дом не очень большой – даже если вы спите не в одной комнате, ты должна была услышать, когда она вернулась домой, – сказал Мартин.
«Он прав», – подумала Паула. Перестроенный рыбацкий домик и впрямь отделан роскошно, но назвать его большим никак нельзя.
– Я сплю с музыкой. В наушниках, – сказала Джесси как нечто само собой разумеющееся.
Паула, которая засыпала лишь в прохладе, полной темноте и полной тишине, задалась вопросом, как можно спать с музыкой в наушниках.
– И в ту ночь тоже – в ночь с воскресенья на понедельник? – продолжал упорствовать Мартин.
Джесси зевнула.
– Я всегда так сплю.
– Стало быть, ты понятия не имеешь, когда вернулась домой твоя мама и возвращалась ли она вообще? А когда ты проснулась, она была здесь?
– Нет, она обычно рано уезжает на съемки, – ответила Джесси, натягивая футболку еще ниже.
Эта футболка уже никогда не примет свою первоначальную форму. Паула пыталась прочесть, что на ней написано, но буквы выглядели как какие-то странные вспышки, так что разобрать их было невозможно. Да и вряд ли она знает название группы. Когда-то в подростковые годы Паула некоторое время увлекалась «Скорпионз», однако знатоком хард-рока ее никак нельзя назвать.
– Вы же не думаете, что моя мама могла поехать на этот хутор и убить ребенка? Нет, серьезно…
Джесси стала ковырять кутикулу на левой руке – Пауле больно было видеть, как изгрызены у нее ногти. В некоторых местах Джесси отгрызла кожу у самого ногтя, так что вокруг него образовались ранки.
– Вы знаете, что все это означало для их семей? Для нас? Сколько дерьма на нас вылилось за то, что наших мам считали виновными в том, чего они не совершали? А теперь вы приходите сюда и начинаете задавать вопросы об убийстве, которое тоже не имеет никакого отношения к нашим мамам!