Лев Святого Марка. Варфоломеевская ночь - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Альфред Генти cтр.№ 61

При виде войска, выходившего из ворот Парижа, гугеноты построились в боевой порядок, распределившись на три части. Де Ла Ну со своим отрядом составил центр, которым командовал лично принц Конде; правым крылом командовал Колиньи, а левым – Ларошфуко, Жанлис и другие.

– Ну, врагов чуть ли не по десять на каждого из нас, – сказал Франсуа Филиппу. – Едва ли Конде и адмирал решатся вступить в бой; я думаю, что нам впору только отступить в порядке. В таком случае неприятель не сможет воспользоваться пехотой, а кавалерия его не настолько превосходит числом нашу, чтобы мы не могли напасть на нее, когда она удалится от пехоты.

Предположения Франсуа, однако, не оправдались. Одушевленные речами своих предводителей, гугеноты вышли из ворот Сен-Дени и бросились в битву. Колиньи первый начал сражение, мужественно напав на левое крыло неприятеля. Пятьсот всадников Конде без колебаний ударили на большую массу пехоты католиков, находившихся против них. К счастью, в этой пехоте были парижане, а не швейцарцы, и они, не выдержав стремительного натиска гугенотов, побросали оружие и обратились в бегство к воротам Парижа.

За пехотой стоял с тысячей всадников коннетабль; но прежде чем этот отряд мог двинуться с места, гугеноты уже напали на него, и началась отчаянная рукопашная схватка. Старый коннетабль находился среди своей конницы. Шотландский дворянин из свиты Конде, Роберт Стюарт, проложил себе дорогу к нему и потребовал, чтобы он сдался. Коннетабль ответил на это ударом меча, едва не выбившим Стюарта из седла, а мгновение спустя пал, пораженный пистолетной пулей. Был ли выстрел сделан Стюартом или кем другим, осталось неизвестным.

Оправившись от первого удара, католики, имевшие численный перевес на своей стороне, напали на гугенотов. Под принцем Конде конь был убит пулей из мушкета и придавил его собой; принц был спасен только благодаря отваге де Ла Ну, который с Франсуа, Филиппом и еще несколькими дворянами бросился вперед и оттеснил от него неприятеля. Центр, а также левое крыло гугенотов, сильно пострадавшие от ружейного и артиллерийского огня, вынуждены были отступить к Сен-Дени, и только правое крыло, предводимое адмиралом Колиньи, удержалось против неприятеля. Бегство большей части парижской пехоты и расстройство, внесенное в кавалерию католиков стремительными нападениями гугенотов, не позволили, однако, маршалу Монморанси, сыну коннетабля, воспользоваться численным превосходством своих войск; и в то время, как гугеноты отступили к Сен-Дени, католики отошли к Парижу, куда уже был увезен раненый коннетабль. Обе стороны потеряли до четырехсот человек, и победа осталась нерешенной. Потери были более чувствительны для гугенотов, у которых большая часть убитых были знатные дворяне. Недешево обошлось сражение и католикам, потерявшим коннетабля, умершего на другой день, замечательного государственного деятеля, умевшего противодействовать честолюбию Гизов…

Несогласия при дворе, вызванные смертью коннетабля, снова позволили принцу Конде, успевшему соединиться с д’Андело, спокойно отступить; но еще прежде он успел прогнать за стены Парижа высланный католиками сильный отряд и сжечь несколько мельниц почти под самыми стенами города.

Вечером, после битвы, де Ла Ну представил своего кузена и Филиппа принцу с лестными отзывами о храбрости, выказанной ими в сражении, и Конде сердечно благодарил их за участие, которое они приняли в спасении его из рук католиков. При этом граф несколько пожурил Франсуа за излишнюю горячность.

– Недостаточно быть храбрым, – говорил он, – нужно быть и осторожным. Ты несколько раз безрассудно бросался навстречу смерти. Как глава древнего рода, ты не имеешь права рисковать так своей жизнью. Твой кузен был благоразумнее, он сражался с хладнокровием испытанного воина.

Перед отступлением гугенотов от Сен-Дени граф де Ла Ну опять позвал к себе молодых людей.

– Мы завтра утром отступаем, – сказал он им. – Здесь мы сделали больше, чем можно было ожидать от столь слабых сил: десять недель мы держали в осаде Париж и удержались против вдесятеро сильнейшей армии, предводимой коннетаблем Франции. Теперь мы направимся на восток, чтобы соединиться с герцогом Казимиром, который ведет к нам на помощь шесть тысяч конницы и три тысячи пехоты с четырьмя пушками. Известие, что мы отступили от Парижа, может привести в уныние наших друзей, и адмирал решил послать известного вам кавалера д’Арбле на юг Франции с полномочиями и поручениями. Я назначаю вас сопровождать его. У него будет свита в восемь человек, да каждый из вас возьмет по четыре ратника; таким образом составится отряд, достаточный, чтобы вы чувствовали себя в безопасности, что делается для вашей же пользы, Франсуа. Приближается зима; поход наш будет труден, и многим из нас, я уверен, суждено пасть жертвой холода и лишений. Я не желаю, чтобы вы, непривычные к таким походам, окончили жизнь таким образом. Если бы нам предстояли битвы, я оставил бы вас при себе. Заметьте, что поручение д’Арбле связано с большими опасностями и требует много энергии и мужества, обнаружить которые вам представится гораздо более случаев с ним, чем в нашем походе.

Хотя друзья наши предпочли бы остаться в армии, но повиновались графу и выразили свое согласие сопутствовать д’Арбле, которого знали и любили. Де Ла Ну тотчас же свел их к д’Арбле в палатку.

– Мой кузен и его родственник охотно поедут с вами и поступят под ваше начальство, д’Арбле. Горячо рекомендую их вам. Хотя они и молоды, но могу поручиться, что они умеют постоять за себя; вы можете на них вполне рассчитывать. При них будет по четыре воина, так что вы в состоянии будете ехать без особенных опасений.

– Очень рад таким спутникам, – любезно ответил д’Арбле. – Надеюсь, что мы не будем скучать.

На следующее утро отряд уже выступил, направившись к югу. Избегая мест, занятых католиками, маленький отряд посетил несколько замков, принадлежащих гугенотам, которым д’Арбле по поручению адмирала сообщил о необходимости собрать такие силы, которые отвлекли бы часть королевских войск на юг и тем облегчили бы поход адмирала на восток.

После короткой остановки в Наварре и совещаний с несколькими главными вождями этого маленького королевства д’Арбле с нашими друзьями направился к востоку. Они вступили в местность, где религиозные раздоры были чрезвычайно жестоки и где было немало людей, сочувствовавших гугенотам, но не решавшихся обнаружить этого из боязни подвергнуться преследованиям. Д’Арбле было поручено войти в сношения с этими людьми. Исполнение этого поручения требовало особой осторожности; они поэтому сходились для совещаний по ночам, причем оставляли воинов всегда позади, милях в двух от себя. Филипп и Франсуа нередко сопровождали д’Арбле в таких случаях.

Д’Арбле находил повсюду горячих сторонников гугенотов, готовых вступить в борьбу за веру, но опасавшихся за судьбу своих семей.

«Пришлите войско, которое было бы в состоянии осадить и взять Тулузу, и каждый из нас выставит в поле возможно больше людей, готовых отдать за наше общее дело последнюю каплю крови и последнее достояние. А пока такого войска не будет, мы вынуждены молчать, иначе всем нам грозит опасность очутиться в тюрьме. Скажите адмиралу, что наши сердца и молитвы с ним и что мы ничего лучшего не желаем, как сражаться под его знаменем; но пока нет надежды, что Тулуза будет взята, мы ничего предпринять не можем».