– Мадемуазель уехала, – ответил я. – Вам известно что-нибудь про барона Жиро?
– Спросите лучше, известно ли мне что-нибудь про дьявола, – хмыкнул Джон Тернер, возвращаясь к газете. – Он что, спелся со старым Клериси? Я бы этому Жиро и десяти су не доверил.
– Именно!
– Так значит, барон и виконт действительно ведут дела вместе? И вы, месье секретарь, беспокоитесь за своего патрона. Ха-ха, вам многому предстоит еще поучиться, мастер Дик!
Я нетерпеливо посмотрел на часы. В бесплодных поисках прошло целых двадцать минут.
– Так вы не видели де Клериси?
– Нет, мальчик мой, не видел. И если вы не можете найти его, то наверняка потому, что виконт сам не хочет, чтобы его нашли.
С этими словами я вышел из комнаты. Похоже, Джон Тернер никому в этом мире не доверял.
Не оставалось ничего иного, как возвращаться на улицу Пальмье и сказать барону, что мои поиски не увенчались успехом. Нанятый мной кэб ждал на улице, и через несколько минут мы уже пересекали мост Святых Отцов.
– Месье виконт вернулся буквально перед вами, – встретил меня дворецкий. – Он в кабинете с бароном Жиро. И просит вас немедленно подняться к нему.
Когда я взбегал по лестнице, атмосфера старого дома показалась мне гнетущей и полной дурных предчувствий. Перед открытой дверью стоял слуга и наблюдал за мной. В неведомом мире за той обитой зеленым сукном дверью, где начинаются комнаты прислуги, известно куда больше, нежели нам кажется, и зачастую лакей не испытывает удивления в момент, когда господин застывает, словно пораженный громом.
В спешке я забыл постучать в дверь кабинета, прежде чем распахнуть ее. Та была приоткрыта.
– Дорогой друг, – услышал я, входя в комнату. – Мужайтесь и не падайте духом. Нас обоих постигло великое несчастье. Наши деньги украдены!
Голос принадлежал моему патрону. Я вошел и прикрыл за собой дверь, потому как подумал, что помимо меня на площадке могут найтись и другие слушатели.
Двое пожилых мужчин стояли друг напротив друга, один с багровым лицом и расширившимся глазами, другой бледный и спокойный.
– Украдены? – прохрипел барон, обводя комнату безумным взглядом. – Тогда я разорен!
Старый виконт в отчаянии воздел трясущиеся руки, в жесте, призванном отринуть порочный мир вокруг нас.
Барон Жиро повернулся ко мне. Ему потребовалось секунд десять, чтобы узнать меня.
– Стало быть, это не вы, – вымолвил он. – Вы тут, значит, не вы украли деньги.
– Нет, я не крал. – Мой голос был спокоен.
Было что-то во взгляде финансиста, чего я не мог истолковать, но чего очень испугался. Внезапно глаза его налились кровью, а лицо сделалось почти черным. Он повалился мне на руки. Уложив барона на пол, я разорвал на нем воротник.
– Ах, Боже мой, Боже мой! – причитал виконт, бегая по кабинету и ломая руки. Я тем временем пытался, насколько мог, оказать помощь сраженному ударом Жиро. – О, mon Dieu! Что же это такое?
– Это смерть, – ответил я, запустив руку барону под рубашку. – Так кто же украл деньги?
Виконт поднял на меня взгляд.
– Шарль Мист, – сказал он.
Глава XI
Кража
La fortune ne laisse rien perdre pour
les hommes heureux
[71].
Вышло так, что мне довелось нанести ответный визит Альфонсу Жиро раньше, чем мы оба могли предполагать, потому как на мою долю выпало сообщить ему о событиях на улице Пальмье. Я изложил все коротко, насколько возможно, и не могу сказать, как принял молодой человек дурную весть, ибо в ходе разговора тот подошел к окну и пристально смотрел на улицу.
– Вы сказали мне все? – спросил наконец Жиро, обратив внимание, что я не спешу уходить.
– Нет.
Я повернулся к этому маленькому французскому денди в воротнике-стоечке и сапогах из патентованной кожи, размером не больше девичьих. От изысканной вежливости прошлой беседы не осталось, похоже, и следа.
– Я сказал вам не все. Похоже, что вы, как и я, остались без гроша в кармане.
– Еще одна причина стать добрыми друзьями, – порывисто, как все французы, ответил Жиро.
Он встал и обвел взором комнату.
– Что ж, я славно пожил, – сказал молодой человек. – Пойдемте, проводите меня к отцу.
Отель де Клериси мы застали в состоянии молчаливого ожидания, которое всегда приходит вместе с визитом страшной гостьи, все равно, заглядывает та во дворец или в хижину. Слуги укрылись в своих комнатах, чтобы шепотом обсудить случившееся. Виконта мы застали в моем кабинете, все еще взбудораженного и сокрушенного. Он сидел в моем кресле, слезы стекали по морщинистым щекам. В глазах у него застыло выражение тревоги, будто коса просвистела слишком близко, грозя срезать и перезревший колос его жизни.
– Ах, бедный мальчик! Бедный мальчик! – вскричал месье де Клериси, завидев Альфонса. Французы, на манер своей нации, обнялись.
– Это все моя вина, – продолжал несчастный старик, ломая руки и снова падая в кресло.
– Нет! – вскричал Альфонс с характерной для него живостью. – Мы не можем такого утверждать, не дождавшись вердикта… Да, правосудия более мудрого, нежели людское.
Он умолк, вспомнив, быть может, поучительную историю про добропорядочную мещанку, испустившую дух, прежде чем ее муж успел прикоснуться к золоту. На мне лежала еще забота успокоить виконта. Старые люди, как старое платье, нуждаются в бережном обращении. Я сел за стол и начал писать.
– Что вы делаете? – резко спросил патрон.
– Телеграфирую мадам де Клериси, чтобы она возвращалась домой.
Пока я не дописал послание и не вручил его слуге, в комнате висела тишина. Виконт не делал попыток меня остановить.
– Вот, – сказал он, когда дверь за слугой закрылась, и протянул Альфонсу ключ от своего собственного кабинета. – Доктора и… и прочие поместили тело в моей комнате. Возьмите ключ. До завершения похорон пользуйтесь этим домом как своим. Я знаю, что ваш сейчас в полном беспорядке.
Месье де Клериси дал понять, что в последний путь барон отправится с улицы Пальмье. Альфонс Жиро воспринял это как своего рода честь. Это показывало свету уважение, которым пользовался этот выскочка-дворянин в аристократических кругах.
– Я рад, что вы телеграфировали моей жене, – сказал патрон с выражением отеческой привязанности, усвоенной им с самого начала. – Дом совсем не тот без нее. Когда сможет она приехать?
– Есть шанс, что уже завтра в этот час. Если быстро доберется до Тулона.
– Стремительно, – задумчиво пробормотал виконт.