Комната шепотов - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 30

– Вы. Кто вы?

– Подумайте, – предложила она.

Он попытался поднять руку, чтобы вытереть слюну с лица, и лишь тогда понял, что ограничен в движениях. Он снова напряг мышцы рук, но из-за стяжек ничего не вышло; он попытался пошевелить ногами, и стул заскрежетал ножками по бетонному полу. Тогда Ларкин снова обратил на нее взгляд, более осмысленный, чем прежде:

– Проулок. Девица из проулка. Что вы здесь делаете?

Она заговорила спокойным голосом, так, словно переживала за него:

– Может быть, вам следует подумать о том, что вы здесь делаете?

– Разве я вас знаю? Я вас не знаю.

– Вы меня никогда не видели, но вы меня знаете.

– Это что – загадка? Перестаньте. С какой стати вы загадываете мне загадки?

– Вы никогда не видели этого парика, – терпеливо объяснила она. – Парика и теней для глаз. И голубой помады, и колечка в носу.

Ларкин задумался на мгновение, потом его глаза широко раскрылись – он все понял. У него были необычные светло-карие зрачки, цвета хаки с темными бороздками.

– Джейн Хок, – сказал он.

– Ну вот, вы почти вернулись из земли Нод ^[18].

Он снова проверил стяжки на прочность.

– Как я сюда попал? Что вы со мной сделали? Во рту какой-то сладковатый привкус.

– Хлороформ.

Он прощупал языком все зубы, размышляя над сказанным.

– Вы сошли с ума. У вас крыша поехала.

Джейн улыбнулась и покачала головой:

– Я так не думаю.

– Это похищение.

– Среди прочего.

– Пожизненный срок за похищение.

– Не беспокойтесь за меня, Рэнди. Меня уже разыскивают за убийство.

Сознание в полной мере вернулось к нему. Судя по глазам, его острый ум пытался оценить все последствия, которыми было чревато его положение. Он оглядел бочки, подпиравшие древесно-стружечную плиту, бутылки воды на столе, собачьи миски, лампу, канистру с топливом, посмотрел на высокие окна, сквозь которые едва пробивался солнечный свет. Затем он повернул голову и обозрел мрак вокруг призрачно светящегося шара, в котором они вдвоем сидели лицом к лицу, словно пребывали вне пространства и времени.

Джейн повторила его последние слова, обращенные к Лоренсу Ханнафину:

– Не сожги тост.

Ларкин недоуменно посмотрел на нее, но тут же понял, что она подслушала их разговор.

– Дерьмо!

– И вы в нем почти по горло, – сочувственно сказала она.

С тем же выражением, которое он принимал в зале судебных заседаний, бесстрашный законник смерил ее взглядом, который, вероятно, устрашал бессчетное число свидетелей во время дачи показаний.

– Я вас не боюсь.

– Я знаю, – сказала Джейн. – Но это лишь начало.

– Вы уже знаете все, что вам надо.

– Не все.

– Даже если вы расколете меня, как яйцо, – а у вас это не получится, – я вам не скажу больше того, что вы уже знаете.

Джейн поглядела на него и ничего не ответила. Раздавалось шипение кемпинговой лампы. Примерно через минуту Ларкин сказал:

– Прошу прощения, но молчание на меня не действует.

– Я не собираюсь воздействовать на вас с помощью молчания. Просто жду, когда вы придете к следующему, наиболее очевидному соображению, которое поможет вам держать себя в руках.

Ларкин сделал вид, что его больше интересует архитектура фабрики, чем Джейн, и прищурился, вглядываясь во мрак:

– Где мы?

– В одном месте.

– Нас найдут.

– Я выбросила ваш телефон. А ваш «мерседес» уже за несколько миль отсюда – плывет к океану.

– Плывет? Это что еще такое?

Джейн пожала плечами. Помолчав несколько секунд, он произнес:

– Вы никого не убивали преднамеренно. Насколько мне известно, те двое убитых пытались первыми прикончить вас. Самозащита.

– Вот именно, – сказала она. – Следующее, самое очевидное соображение, которое вы озвучиваете, чтобы держать себя в руках.

– Вы неконтролируемый агент, вы холодны как лед, но вы не способны на хладнокровное убийство.

– Думаете?

Улыбку Ларкина не смог бы изобразить сам Леонардо да Винчи. Опять последовало молчание: со стороны Джейн – внимательное, со стороны Ларкина – задумчивое. Наконец он сказал:

– От этого чертового хлороформа болит голова.

– Хорошо.

Лампа шипела так, словно из нее, как воздух из шарика, вытекал свет. Когда шипение прекратится, все вокруг навечно погрузится в темноту.

– Даже если я вышибу тебе мозги прямо сейчас, это не будет убийством, – сказала она. – Это будет самообороной. А знаешь почему?

Поначалу Ларкин не стал отвечать – смотрел ей в глаза и ждал.

– Твои подельники угрожали моему маленькому сыну. Ты это знал? Они угрожали убить его. Убить, но сначала похитить. Сказали, что отдадут его в сексуальное рабство. В ИГИЛ или «Боко Харам». И его, и меня.

Было видно, что Ларкин не знал об этом и теперь пересматривал свои представления о возможностях этой женщины.

– От кого этот дизайнерский костюм?

Перемена темы смутила Ларкина.

– Костюм? – спросил он.

– От Брунелло Кучинелли, вроде того, что висит у Ларри Ханнафина?

– Что? Нет.

– Тогда от кого?

– Какая разница?

– От кого этот костюм?

– Зачем вы это делаете?

– Меня интересует все, что связано с тобой, Рэнди. От кого этот костюм?

– Просто костюм, и все.

Она вскочила со своего стула и шагнула к нему. Ее зверский хрип эхом отдался от стен и от балок под крышей.

– От какого дизайнера этот костюм, козел?

Он дернулся, выведенный из равновесия и даже встревоженный этим приступом ярости в связи с такой обыденной вещью, как костюм.

– Зенья. Эрменеджильдо Зенья. Ничего особенного.

– Сколько он стоил?

– Костюм? Не знаю. Тысячи четыре.

– А галстук от кого?

– Галстук?

Она надвинулась на адвоката, наклонилась над ним, отвесила ему пощечину: одну, затем другую – изо всех сил, обжигая себе ладонь.

– Да, галстук, твой долбаный галстук.