И все-таки она красавица - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Бюсси cтр.№ 33

Тидиан обожал, когда брат называл его уменьшительным именем.

Свисти – и я услышу.

Тидиан не мог вспомнить, умеет ли он свистеть.

Ему казалось, что он ждет вечность, и тут в начале улицы Пастера появились два фургона. Абсолютно одинаковых. Синие фонари на крышах не горели.

Легавые. Две машины с легавыми!

Слава богу, судя по скорости света фар, им понадобится не меньше двух минут, чтобы объехать корпуса «Арес» и «Аполлон» и припарковаться во дворе «Посейдона».

Тидиан старался не паниковать. Он сунул пальцы в рот, как учил прошлым летом Альфа́, когда они сидели на набережной у порта и глазели на девушек в юбках. Тидиан свистел. Они оборачивались и ругались. Альфа́ смеялся. Тидиан опускал глаза. И девчонки тоже не могли удержаться от смеха. Прозвучал громкий резкий протяжный свист, и мальчику показалось, что ветки вздрогнули.

У него получилось!

Он посмотрел вниз.

Альфа́ не шелохнулся.

Легавыми командовал потный крепыш-коротышка в кожаной куртке. Тидиан насчитал шестерых, но, возможно, кого-то не заметил. Если они зайдут с двух сторон, Альфа́ будет окружен.

Тидиан отпустил ветку и снова сунул пальцы в рот. Слишком быстро. Ноги соскользнули, обдирая кору. Он едва не упал. Еще чуть-чуть – и повторил бы ошибку Икара.

Мальчик крепко вцепился обеими руками в ветку, восстановил равновесие, вжался спиной в ствол, ругая себя за потерянную драгоценную секунду. В следующее мгновение он свистнул так громко, что позавидовали все птицы квартала.

В здании «Посейдон» несколько женщин вышли на балконы. Что их переполошило – свист или непривычная кутерьма, созданная полицейскими?

Альфа́ стоял неподвижно.

Он что, не услышал?

Может, Тидиан свистнул слишком тихо?

Или он опоздал и Альфа́ решил, что все пропало?..

Много долгих часов, даже дней Тидиан будет прокручивать в голове эти вопросы.

Слишком поздно.

Все пропало.

Легавые заняли каждый угол закрытого двора. Альфа́ в одиночестве стоял под апельсиновым деревом, как первый пленный в игре «Сыщик, ищи вора», которого никто не придет освободить.

Тидиан сомневался, стоит ли свистеть третий раз, ведь теперь это ничего не изменит. Если он свистнет, легавый поднимет глаза, соседи повернутся в его сторону, дедушка с бабушкой увидят внука. Может быть.

Тидиан все время косился в сторону балкона третьего этажа «Посейдона», находящегося вровень с его домиком на дереве. Мальчик не хотел, чтобы Альфа́ арестовали и – главное – чтобы бабуля с дедулей это увидели.

А кстати, зачем легавым арестовывать старшего брата?

Наркотики? Странно. Да нет, невозможно, Альфа́ весь мозг ему проел лекциями о вреде этой дряни. Хотя он мог торговать, не употребляя.

Толстяк в коже и арабы наставили на Альфа́ оружие, и тот поднял руки.

У Тидиана отлегло от сердца.

Они его заберут, допросят, задержат.

Старший братец – хитрюга, завтра он выйдет. Раз Альфа́ дал себя схватить, значит, он чист.

Тидиан смотрел, как двое в синих бронежилетах поверх рубашек ведут брата к машине, и спрашивал себя: зачем?

«Это бессмысленно, – думал он, – ты ищешь оправданий, хотя это ты плохо свистнул и провалил первое дело, порученное Альфа́…»

Тидиана била дрожь.

Когда машины исчезли в конце улицы Пастера, его затошнило, плакать хотелось так сильно, что он не мог сдержаться.

Он никогда не станет Тиди. Вечно будет малышом Тидианом.

Не быть ему похожим на Альфа́. Альфа́ намеренно сдался. Как в кино. У него был план. Брат запросто обхитрит всех этих легавых. Он сказал, что заработает кучу денег. Больше, чем проклятые сокровища, которые спрятала мама.

26

14:52

Над дюнами вставало солнце. Песок на мягких склонах напоминал кожу с золотистым загаром. В недолговечных холмах пустыни узнавались изгиб спины, рельеф груди, округлость ягодиц. Неизвестный автор постера, висевшего в столовой отеля «Ибис» в городе Пор-де-Бук, добивался именно такого эффекта. По алеющему небу скользила стая перелетных птиц.

Лейли собрала со столов остатки круассанов, масла, конфитюров и ненадолго задержалась перед плакатом, машинально надев солнечные очки. Круглые. Желтые. С веселым смайликом на каждом стекле.

Комната погрузилась в сумрак. Лейли не услышала шагов Рубена.

– Сувенир на память о Нубийской пустыне, – сказал управляющий. – Все, кто у нас останавливается, восхищаются чувственностью дюн, и никто не замечает сливающихся с небом птиц. Священных ибисов! Меня развлекла эта шуточка. Фотограф решил помочь несчастным ибисам, которых в античные времена почитали египтяне. Во Франции их сегодня обвиняют во вторжении в чужой ареал обитания, утверждают, что они занимают чужие гнезда и уничтожают кладки яиц, убивают птенцов, в том числе детишек розовых фламинго.

– Это правда?

– Так говорят. В двух шагах отсюда, в Камарге, как повсюду во Франции, работники заказников, озабоченные сохранением национального природного наследия, убивают ибисов, пытающихся мигрировать в наши болота.

Они постояли, разглядывая картинку, потом Рубен повернулся к Лейли:

– О моя неутомимая султанша, не окажете ли милость вашему покорному слуге? Можете прийти завтра пораньше? К шести утра? В виде исключения. Нура отпросилась на полдня.

Лейли задумалась. Сдвинула «улыбающиеся» очки на лоб.

– Я должна отвести Тидиана в школу. Разбудить его. Приготовить завтрак.

– Понимаю, принцесса, все понимаю.

Рубен был не из тех, кто упрашивает, настаивая на своем. Лейли не слишком хотелось оказывать услугу Нуре, но она вспомнила недавний разговор о феноменальном интернационале.

– Ладно, – согласилась она. – Дедушка Тидиана заберет его после ужина, он переночует у моих родителей, а утром бабушка о нем позаботиться. Я пошлю им эсэмэску.

– Спаси… – Рубен не договорил, окончание слова застряло в горле.

Изменившаяся в лице Лейли смотрела на экран мобильника.

– Альфа́, – помертвевшими губами произнесла она. – Альфа́, мой старший. Его только что арестовали. У дома моих родителей. Отец видел, как его в наручниках затаскивали в фургон…

Рубен положил руку ей на плечо:

– Ничего. Ничего, все образуется. Он не сделал ничего плохого. Полицейские его отпустят. В худшем случае – если произошла ошибка, – он сбежит. Я рассказывал вам, моя встревоженная Пенелопа, как в семьдесять четвертом сбежал из тюрьмы Бангкванг ^[71] в семи милях к северу от Бангкока после невероятного бартера?..