Неизвестный Киров - читать онлайн книгу. Автор: Алла Кирилина cтр.№ 100

Доносы бывшего агента НКВД Волковой оказались фальсификацией.

Ради объективности следует сказать, что это было не первое предупреждение о возможном теракте против Кирова. Практически начиная с первого дня работы в Ленинграде ему угрожали. Ранее я уже знакомила читателя с листовками, воззваниями, письмами. Подобные документы были и во все последующие годы, включая 1934-й. Приходили и другие письма. Письма-предупреждения. Большинство из них подписаны, содержат адрес отправителя.

Действительно, угроз, писем-сообщений о готовящихся против Кирова терактах было немало. И каждый такой факт анализировался. Более того, осенью 1933 года по требованию Ф. Д. Медведя была усилена охрана Кирова и выделена машина сопровождения.

До лета 1933 года охрана Кирова состояла из трех человек: М. Борисова, Л. Буковского и неофициального сотрудника УНКВД — швейцара дома, где жил Киров. Первые двое охраняли Кирова в Смольном, в поездках по городу, на охоту, в командировках. Охрану Кирова осуществляли также оба его шофера — Ершов и Юдин, хотя и числились оба за Управлением делами обкома ВКП(б), но фактически являлись негласными сотрудниками ГПУ.

Со второй половины 1933 года численность гласной и негласной охраны Кирова возросла до 15 человек. При поездках Кирова по городу и вне его выделялась автомашина прикрытия с двухсменной выездной группой. По данным, приведенным в статье Ю. Н. Жукова «Следствие и судебные процессы об убийстве Кирова», охрана Кирова в день 1 декабря 1934 года была организована следующим образом.

Согласно показаниям оперативников, записанным 1 декабря, в 9.30 утра на дежурство у дома 26/28 по улице Красных Зорь, где жил Сергей Миронович, заступили два оперативника: П. П. Лазюков и К. М. Паузер. В 16.00 Киров вышел из дома и направился пешком в сторону Троицкого моста. Впереди них шел оперативник Н. М. Трусов, на расстоянии 10 шагов сзади шли Лазюков и Паузер.

Около Троицкого моста Киров сел в свою машину, охрана — в свою. Их путь лежал к Смольному. Машина Кирова подъехала к решетке главного входа в здание Смольного и остановилась. Паузер выскочил из машины и стал впереди нее, Лазюков — остался позади машины. У калитки Смольного Кирова встречали оперативники Александров и Бальковский. Все двинулись к входной двери главного подъезда Смольного, где в вестибюле остались Паузер и Лазюков.

Дальше действия развивались так. Когда все оказались в вестибюле Смольного, то Киров пошел вперед. Вместе с ним двинулись: М. Борисов, встречавший Кирова у подъезда Смольного, и помощник коменданта Смольного Погудалов, за ними пошли оперативники Александров и Бальковский. Последние трое — Александров, Бальковский и Аузен — довели Кирова до дверей, ведущих на верхний этаж, и спустились вниз.

Дальше по третьему этажу коридора Смольного на расстоянии 20 шагов Кирова сопровождал только Борисов, А навстречу ему двигался другой оперативник — А. М. Дурейко. Нельзя исключить, что между ними произошел обмен двумя-тремя словами, как это бывает между сослуживцами. И это стоило жизни Кирову. Объективно и Борисов, и Дурейко допустили халатность в исполнении своих служебных обязанностей. Но думается, не более того.

Общеизвестно, что после изменения режима охраны Киров тяготился ею. Он любил ходить пешком, общаться с ленинградцами в неофициальной обстановке, ездить трамваем, заходить в магазины. Он заявлял Медведю: «Дай тебе волю, ты скоро танки возле моего дома поставишь». Танки Медведь не поставил, но около дома Кирова был выставлен постоянный милицейский пост.

Эпизоду с Волковой автор совершенно сознательно отвел такое большое место. Слишком Много мистификаций связывается в нашей печати с именем Волковой и ролью Д. А. Лазуркиной в этом вопросе. Безусловно, здесь использован далеко не весь материал, которым располагает автор. Но думается, ищущий правду читатель может составить и из приведенных сведений вполне объективное мнение.

Как мы знаем, донос Волковой, несмотря на явную абсурдность, тем не менее сыграл зловещую роль в расследовании обстоятельств убийства Кирова. Именно 3–4 декабря центр следственной работы переносится на поиск «внутренних врагов».

Но весьма сомнительным представляется утверждение академика А. Н. Яковлева, что «Сталин приехал в Ленинград с готовыми, продуманными идеями, и они тут же начали претворяться в жизнь. Сталин сразу же сказал о том, что это дело рук зиновьевцев».

В качестве доказательства этой версии он приводит три документа.

Первый. Заявление Н. И. Бухарина в ЦК ВКП(б) от 12.01.37 года:

«…Я на второй, если не ошибаюсь, день знал о том, что Николаев — зиновьевец: и фамилию, и зиновьевскую марку сообщил мне Сталин, когда вызывал в П. Б…»

Второй. На очной ставке с Радеком, проведенной 13 января 1937 года в ЦК ВКП(б) Сталиным, Молотовым, Ворошиловым и Ежовым, Бухарин подтвердил свое заявление и показал:

«На второй день после убийства Кирова я вместе с Мехлисом был вызван в Политбюро, и тов. Сталин мне сказал, что Киров убит зиновьевцем Николаевым. Сталин подтвердил содержание своего разговора с Бухариным, однако поправил, что это было „скорее всего на восьмой день” (выделено мной. — А.К.)».

Третий документ: Сообщение Ежова на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) в 1937 году о том, в каких условиях проводилось следствие по убийству Кирова: «…т. Сталин, как сейчас помню, вызвал меня и Косарева и говорит: „Ищите убийц среди зиновьевцев“. Я должен сказать, что в это не верили чекисты и на всякий случай страховали себя еще кое-где и по другой линии, по иностранной… Не случайно, мне кажется, что первое время довольно туго налаживались наши взаимоотношения с чекистами, взаимоотношения чекистов с нашим контролем. Следствие не очень хотели нам показывать. Пришлось вмешаться в это дело т. Сталину. Товарищ Сталин позвонил Ягоде и сказал: „Смотрите, морду набьем”».

Попытаюсь показать неубедительность и доказательств и вывода уважаемого академика о том, что Сталин приехал в Ленинград «с продуманными идеями».

Бухарин дважды (2 и 13 января 1937 года) утверждал, что «на второй день после убийства Кирова» (выделено мной. — А.К.) он был в Политбюро у Сталина, который заявил, что убийца Кирова — зиновьевец Николаев. Новее дело в том, что 2 и 3 декабря Сталин находился в Ленинграде, а Бухарин, как известно, оставался в Москве. Поэтому он никак не мог быть приглашен к Сталину 2 декабря в Политбюро. Сейчас можно твердо утверждать: встреча Бухарина и Мехлиса со Сталиным состоялась 1 декабря 1934 года в 20 часов 10 минут. Она продолжалась всего 10 минут. По-видимому, два редактора важнейших газет, «Правды» и «Известий», приглашались Сталиным по поводу публикаций в газетах сообщений о смерти Кирова. Но ни 2 декабря, ни в последующие несколько дней ни одна из газет не напечатала ни одного сообщения о том, что к смерти Кирова причастны зиновьевцы ^[498].

Замечу, что Сталин, который присутствовал 13 января 1937 года на очной ставке Бухарина с Радеком, подтверждает тот факт, что разговор с Бухариным об убийстве Кирова «зиновьевцем Николаевым» действительно имел место, как мы уже подчеркивали, но «скорее всего на восьмой день». А это, на мой взгляд, весьма существенное обстоятельство, ибо если Сталин приехал с продуманным планом обвинения зиновьевцев в убийстве Кирова, то он мог являться (конечно, предположительно и в этом случае) организатором этого убийства, если же нет, то убийство было действительно совершено одиночкой, что неоднократно и подтверждалось следствием. Сталин же, поддержав удобную для него версию о зиновьевском заговоре, просто цинично использовал убийство в своих политических целях.