О выпавших на ее долю испытаниях рассказал журнал «Пипл», поместив фотографию на обложку очередного номера. Ее воспоминания о страшных событиях стали бестселлером и кинохитом. Глядя на нее сейчас, Фрост каким-то образом понял, что вся эта слава и деньги не стерли из ее сознания ни единой минуты, проведенной в подвале.
– Мисс Шей, как вы меня нашли?
– Пожалуйста, зовите меня Иден.
– Хорошо, Иден.
– Только не думайте, что я преследую вас. Я хотела вас повидать, а когда подошла к вашему дому, то увидела, что вы уезжаете. И поехала за вами.
– Это было час назад.
– Знаю, я ждала в машине. Мне показалось, что вам надо побыть одному.
Шум прибоя заглушал ее голос. На них набросился неожиданный порыв ветра с океана, и Фрост увидел, как Иден пошатнулась. Она обхватила себя руками. На ней была красная блузка, слишком легкая для такой погоды, и джинсы, облегавшие ее тощие ноги. Ветер трепал волосы.
– Вы замерзли? Может, поговорим в каком-нибудь другом месте?
– Все в порядке. Холод поддерживает меня в состоянии боевой готовности.
– Так чем я могу вам помочь, Иден? Если вы пишете статью, если хотите взять громкое интервью, то знайте, меня это не интересует. Сожалею.
Некоторое время она молчала. Потом сказала:
– Я сегодня была в суде.
– Я вас там не видел.
– Я держалась в сторонке. Не хочу, чтобы меня узнавали. Я понимаю, как больно родственникам, но они были несправедливы к вам. Вы сделали единственное, что могли, когда объявили о найденных часах.
– Почему вы так считаете?
– Я сужу на основании того, что знаю о вас, а вы не из тех, кто отводит глаза.
– От чего?
– От всего, – ответила она.
– А как получилось, что вы знаете меня? – спросил Фрост. Он относился к ней настороженно, так как она была журналисткой, однако ему польстило то, что она все-таки разыскала его.
– Ну я хорошо подготовилась к встрече, перелопатила большой объем материала. Я умею готовить домашнее задание.
– Все это очень похоже на интервью.
– Нет, это не интервью.
– Так чем я могу помочь вам?
– Ну вообще-то это я хочу вам помочь.
– Простите, но я вас не понимаю, – сказал он.
На пляже практически никого не было, но она все равно огляделась, чтобы убедиться, что они одни.
– Могу я сначала задать вам один вопрос? Неофициально, не под протокол. Я просто хочу понять, туда ли я пришла, к тому ли человеку. Хотя я в этом уверена.
– Какой вопрос?
– Вы планируете расследовать «Убийства у Золотых Ворот»?
Фрост насторожился.
– Это вопрос к моему капитану, мисс Шей. Мне нечего сказать на этот счет. Моя сестра была одной из жертв. Очевидно, что я не могу руководить новым расследованием.
Она сократила разделявшее их расстояние, физически и эмоционально.
– Называйте меня Иден, а не мисс Шей. Надеюсь, вы не обидитесь, если я буду называть вас Фростом. У нас ничего не получится, если мы будем держаться официально.
– Что не получится?
– Я же не спрашивала, собирается ли полиция открыть дело. Естественно, собирается. Я хочу знать, планируете ли именно вы расследовать дело. Негласно.
– Мне нечего сказать на это.
– Фрост, когда я уйду, мы будем считать, что этого разговора никогда не было. Если вы мне что-то расскажете, а потом попросите уйти, я уйду, и вашей тайне ничего не будет угрожать. Я знаю, вы бы никогда не подвергли опасности новое судебное разбирательство против Каттера.
Почему-то Фросту не хотелось, чтобы она уходила. Во всяком случае, пока.
– Предположим, вы не ошиблись в отношении меня и моих планов. Что дальше?
– Я же сказала. Я хочу помочь.
– Как? И почему?
Иден схватила его за руку. У нее были ледяные пальцы. Она знала, что поймала его на крючок и что он не отпустит ее, пока не узнает, что она хочет ему сказать.
– Послушайте, я изображаю из себя суперженщину, но на самом деле я промерзла до костей. Пригласите меня на ужин, и я вам все объясню.
* * *
После второго бокала вина на лице Иден все же появилась улыбка, правда, печальная. Они сидели в ресторане «Сутро» в Клифф-Хаусе, который возвышался на сто футов над пляжем. Их посадили за столик у окна, выходившего на океан, но только благодаря Иден, а не Фросту. Метрдотель и официант знали, кто она такая.
– Странно это, да? – сказал Истон. – Когда тебя узнают везде, где бы ты ни оказался.
Иден потягивала «пино гриджио»
[23] и смотрела на темные волны внизу.
– Не думайте, что это так здорово. С тех пор как я опять переехала в город, это заведение стало одним из моих любимых. Вот поэтому они и знают меня.
– Думаю, вы скромничаете. Я вас помню.
– Ну я сейчас не так знаменита. Я все еще публикуюсь в нескольких ведущих журналах, но люди редко замечают имя автора. Обо мне уже несколько лет не упоминают в новостях. Сейчас люди смотрят на меня, и мое лицо кажется им знакомым, но они не могут вспомнить откуда. Хотя, если честно, вы правы, куда бы я ни пришла, меня узнают. И мне это не нравится.
– Нет?
Она коснулась шрама.
– Нет. Они смотрят на меня, но не думают: «Вот писательница Иден Шей». Они смотрят на меня и думают: «Вот та девушка, что была заточена в подвале дома в Айове». Я не хочу такой славы. Я хочу быть знаменитой как автор того, что я публикую в «Атлантике» или в «Нью-Йоркере». Однако жизнь все поворачивает иначе.
– Сочувствую.
– Не надо сочувствовать, – не без раздражения сказала она. Фрост понимал ее. Все, кто знал ее, сочувствовали ей, только это ничего не меняло, и ей от этого лучше не становилось. Он прошел через такое же после смерти Кейти. Люди не знали, что говорить.
– Вы недавно вернулись в город? – спросил он.
– Верно. После нападения я переехала в Сан-Франциско. Несколько лет у меня в собственности был дом на Бейкер. Там я писала свою книгу. Шесть лет назад я уехала домой, в Австралию, чтобы быть рядом с отцом, и только в этом году вернулась обратно.
– В городе у вас нет родственников?
Она покачала головой.
– Нет, мне просто нравится здесь. Мы переехали в США, когда я была подростком, и провели здесь пару недель, прежде чем двигаться дальше, в Нью-Йорк. Я дала себе слово, что, если у меня когда-нибудь будут деньги, я поселюсь здесь. Так и получилось.