Дорогами тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Филиппа Грегори cтр.№ 37

– Я не могу, не могу, – повторял Фрейзе. – Изольда, у меня рука не поднимается. Я ведь могу отрезать тебе пятку! Я не осмелюсь.

Один из дозорных положил руку на рукоять своего кинжала, но раввин отрицательно покачал головой.

– Мы тоже не можем этого сделать. Кинжал соскользнет, поранит ее, и лорд Варгартен сразу же обвинит нас в том, что мы ее пытали.

– Я скажу ему, что вы хотели мне помочь! – пылко заверила его Изольда – Даю вам слово.

Жалость промелькнула на сумрачном лице раввина.

– А если ты умрешь? – без обиняков спросил он. – Если порез окажется глубоким и нам не удастся унять кровотечение, ты умрешь. И лорд Варгартен не оставит от нашей деревни камня на камня, он убьет нас всех. Никто не поверит, что мы непричастны к твоей гибели. Христиане считают, мы проливаем кровь их детей ради собственного удовольствия. Кто в целом свете поверит, что мы пытались помочь тебе?

– Изольда, всем известно, что эти люди приносят христиан в жертву своим богам, – заклокотал Фрейзе. – И похищают христианских младенцев. Правда-правда. Они ничем не похожи на венецианских иудеев, на того менялу, живущего среди христиан по христианским законам. Они живут здесь по собственным правилам и молятся собственным богам. Они ненавидят нас, а мы платим им той же монетой.

– Пустив вас сюда, мы навлекли на себя беду, – проговорил раввин. – Нам полагается жить здесь и избегать христиан, кроме случаев, когда христиане желают взять нас в услужение или просят у нас взаймы. Издана дюжина указов, предписывающих, когда нам можно, а когда нельзя общаться с вами. Одним своим присутствием в нашей деревне вы попираете все указы, мы же попрали их, когда распахнули перед вами ворота. Но если вас тут обнаружат, то наказаны будем мы, лишь мы одни.

Фрейзе схватился за голову.

– Так что же нам делать? Что?

– Допустим, нам удастся выпроводить танцоров, и они уйдут, – размышлял раввин, кивая на запертые ворота. – Когда они уйдут, вы покинете нашу деревню, даже если не получится снять башмачки с ног юной леди, найдете ваших друзей и дождетесь от них помощи.

– Но если мы не в силах бросить танцевать, не отправимся ли мы снова вслед за танцорами? – спросила Изольда.

– Все может быть. Это мне неизвестно.

Изольда сжала руку Фрейзе в страстной мольбе.

– Я должна снять эти башмачки во что бы то ни стало. Я больше не выдержу. Они снова вынудят меня танцевать, и я снова примкну к танцорам, я знаю, примкну. Надо избавиться от них.

Там, на дороге, за воротами, барабанщик дрогнул во сне, и тамбурин тихонечко звякнул. Изольда застонала.

– В вашей деревне есть сапожник? – обратилась она к раввину. – Он ведь может распороть верх башмачков, разрезать их на части и снять их с меня?

– Вначале пусть он на них посмотрит, – предложил раввин. – Но мы не сделаем ничего, что может поранить вас.

– А ну отвечайте, приносите вы христиан в жертву или нет? – вскипел Фрейзе, обезумевший от страха за Изольду. – Правда, что хлеб на вашу иудейскую Пасху вы готовите на христианской крови?

Раввин резко обернулся. Лицо его сморщилось от отвращения и боли. Не удостоив Фрейзе взглядом, он обратился к Изольде:

– Вы слышали тамбурин? Неужели этот еле слышный звук, это легкое позвякивание бубенцов пробудило в вас желание танцевать.

Изольда стыдливо опустила голову.

– Но молю вас, не отдавайте меня танцорам. Мне так много еще надо успеть сделать. Встретиться с друзьями. Вернуться на родину и отвоевать у брата свои владения. Таково желание моего отца, чтобы я, урожденная леди из Лукретили, владычествовала над людьми в наших краях. Я должна вернуться в отчий дом. Я не могу умереть здесь, на дороге, только потому, что по глупости поддалась мимолетному искушению и, не удержавшись от соблазна, примерила пару башмачков.

Раввин кивнул одному из дозорных, и тот побежал по главной улице. Только сейчас, провожая его глазами, Изольда обратила внимание на покосившиеся деревенские домишки, привалившиеся друг к другу, словно старые верные товарищи; такие странные, такие необычные. Одно здание особенно выделялось среди остальных: похожее на постоялый двор, оно глухими, причудливо разрисованными стенами выходило на улицу. Окон у здания не было, зато двери стояли открытыми, приглашая войти всех желающих.

Деревушка была маленькая, как и все подобные ей деревушки: главная, вымощенная булыжниками улица вела к центральной площади, к домам зажиточных торговцев с широченными и высоченными двустворчатыми воротами, в которые свободно въезжали подводы, катившие прямиком к складам на первых этажах. А к этим великолепным домам лепились домишки попроще, помельче. Если бы не отсутствие церкви и звонящего к молебну колокола, если бы не удивительная чистота вокруг, Изольда и не догадалась бы, что находится в еврейском поселке. Ров, пересекавший маленькую центральную улочку, был полон кристально чистой воды, бродячие животные не рыскали по площади, свиньи не рылись в мусорных кучах, сваленных в переулках, цепные псы не лаяли на задворках. Изольда снова перевела взгляд на здание без окон – должно быть, это их церковь, подумала она, синагога, где они исполняют свои магические варварские обряды. Изольда содрогнулась.

На дороге появились сапожник и булочник. Булочник тащил корзинку, наполненную всякой снедью: вчерашними лепешками, парой головок сыра и копченой рыбой. Чья-то щедрая рука добавила к этому две бутылки вина и кувшинчик с пивом. Раввин поглядел на корзинку.

– Спусти ее по веревке вниз со стены, – попросил он привратника. – И скажи им, пусть берут ее и уходят подобру-поздорову, иначе мы прогоним их прочь.

– Для них не секрет, что у нас нет оружия, – тихо промолвил страж ворот. – Они прекрасно осведомлены, что в случае налета нам нечем защитить себя, что нам запрещено сражаться даже ради собственных жизней. Они прекрасно знают, что на нас всегда нападают, а мы всегда безоружны.

– Скажи им, пусть продолжают свой путь, нам больше нечего им предложить. Это все, что у нас есть.

Привратник кивнул, забрал у булочника корзинку, вскарабкался по каменным ступеням на стену и что-то прокричал танцорам.

Сапожник присел перед Изольдой, взял в руки ее беспокойно подрагивающую ногу.

– Какие необычные башмачки, – поразился он. – Ни единого шва, который можно было бы распустить. Созданы из целого куска кожи, который словно прирос к вам. Ничего подобного я никогда раньше не видел. Ни рубчика, ни стежка – мне нечего здесь пороть. Их шили прямо на вас? А как еще их могли такими сделать – они очень плотно сидят на вас. Ума не приложу, как их снимать.

– Никто не шил их на мне, – сдавленно произнесла Изольда. – Я бы не позволила этого, ни за что на свете.

Она заплакала, и слезы заструились по ее лицу.

– Я просто примерила их, потому что не могла оторвать от них глаз – они были такие красивые, такие мягкие.