Токийский Зодиак - читать онлайн книгу. Автор: Содзи Симада cтр.№ 17

Мне было нечего ответить.

– Что ни говори, но я исключаю возможность подмены, – продолжал Митараи. – Скорее поверю, что Хэйкити Бог прибрал, как утверждал тот алхимик, о котором ты вчера говорил.

Есть еще такая возможность: Хэйкити заранее подыскал человека, совершенно постороннего и очень похожего на него, и убил его, выдав за себя. Как-то так. Но разве можно найти такого двойника?

Короче, версия с подменой – это бред. Все разговоры вокруг нее пошли из-за того, что у Ёсио не было твердого алиби. Нужно его подкрепить, и тогда, по крайней мере, можно будет закрыть эту дурацкую версию. Правильно?

– Пока в твоих рассуждениях все четко. Сохранится ли твоя уверенность, когда речь пойдет об «убийствах Азот»? Вот вопрос.

– Посмотрим.

– Ты еще не все понимаешь… Хорошо, давай об алиби Ёсио.

– Я правильно понимаю, что ночь, когда убили Хэйкити, Ёсио провел в Тохоку, в гостинице? Значит, его алиби можно было легко проверить?

– Тут все не так просто. Ёсио ехал в Тохоку поездом в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое. Доказать это трудно.

Утром он приехал в Аомори ^[22] и, вместо того чтобы сразу поселиться в гостинице, целый день фотографировал в Цугару океан. До самого вечера, когда, наконец, Ёсио добрался до гостиницы, он никого не встретил. В этом проблема. Гостиницу заранее он не бронировал. Выбрал первую попавшуюся. Была зима, мест в гостиницах полно. С женой на связь он тоже не выходил. Получается, раз он оказался в гостинице только двадцать шестого вечером, у него было достаточно времени, чтобы убить Хэйкити. После убийства брата он мог прыгнуть в утренний поезд на вокзале Уэно и как раз успел бы к тому времени, когда заселился в гостиницу.

Целый день двадцать шестого февраля Ёсио бродил по зимнему Цугару, а двадцать седьмого утром к нему в гостиницу приехал знакомый. Вроде поклонник его творчества на ниве путевых заметок. До этого они встречались только один раз. Первую половину дня провели вместе, а после обеда Ёсио сел в поезд и вернулся в Токио.

– Ясная картина! Снимки, которые он сделал двадцать шестого февраля, и должны подтвердить его алиби.

– Согласен. В Цугару тогда выпал снег. И если Ёсио в ту поездку не делал снимки зимних пейзажей, значит, они были у него с прошлого года.

– Если он вообще сам снимал.

– Но у него не было таких друзей, которые могли бы сделать фото и прислать ему пленку. И это понятно – такие действия означают покрывательство убийцы. А это дело серьезное. Даже если человек сделал такой шаг по легкомыслию, не зная истинной картины, полиция все равно бы им занялась. Людей, до такой степени обязанных Ёсио, которые пошли бы на это, не нашлось. Кроме того, полиция изучила фотопленку, представленную Ёсио, и обнаружила на ней кадры дома, строительство которого закончилось в октябре тридцать пятого года. Таким образом, его алиби было установлено. Это один из самых драматических эпизодов в расследовании убийства Хэйкити.

– Хм-м… Значит, с алиби у Ёсио полный порядок, что полностью развенчивает версию о том, что его якобы убили вместо старшего брата.

– Пока согласимся на этом и перейдем к следующему убийству.

– Поехали.

– Итак, следующей жертвой стала Кадзуэ, первая дочь Масако от Сатоси Мураками, удочеренная Хэйкити. Она была убита в собственном доме в Каминогэ.

Смерть наступила месяц спустя после убийства Хэйкити, двадцать третьего марта, между семью и девятью часами вечера. Орудием убийства стала ваза из толстого стекла, которая была в доме Кадзуэ. Вазу нашли на месте преступления. Смерть, видимо, наступила от удара этой вазой. Я говорю «видимо», потому что ваза – единственный оставшийся необъясненным момент в этом деле. Если она послужила орудием убийства – на ней должна была остаться кровь, однако ее не оказалось. Кто-то тщательно стер все следы.

По сравнению с делом Хэйкити убийство Кадзуэ выглядит не столь загадочным. Как ни ужасно это звучит, но с точки зрения криминалистики его можно считать заурядным преступлением, совершенным с целью ограбления. Комнаты в доме были перевернуты вверх дном, шкафы перерыты, деньги и ценности из выдвижных ящиков пропали. Короче, грубая работа. Зачем преступнику понадобилось стирать кровь с вазы, которая, как любому понятно, является орудием убийства? Значит, была какая-то причина.

Интересно, что преступник не стал смывать кровь под струей воды, а почему-то стер ее тряпкой или клочком бумаги. Полиция сразу установила, что на вазе кровь Кадзуэ.

Если б убийца хотел скрыть улики, он мог просто унести вазу с собой. Это было бы куда надежнее, однако преступник поступил иначе, лишь стерев с нее кровь и бросив в соседней комнате, отделенной от помещения, где произошло убийство, раздвижной перегородкой.

– Что же по этому поводу говорила полиция и расплодившиеся после войны доморощенные детективы?

– Они посчитали, что преступник стирал с вазы отпечатки пальцев.

– Понятно. А если предположить, что ваза не была орудием убийства?

– Это невозможно. Конфигурация раны на голове Кадзуэ полностью соответствует форме вазы. Нет никаких сомнений.

– А что, если убийца – женщина? Она могла инстинктивно протереть вазу и поставить на место. Для женщин такое вполне возможно.

– Есть совершенно четкое доказательство обратного. Убедительнее ничего быть не может. Преступник – мужчина. Кадзуэ была изнасилована.

– Ух ты!

– Похоже, что ее изнасиловали уже мертвую. Сперма, обнаруженная во влагалище, принадлежала мужчине с группой крови 0. Среди лиц, причастных к делу семьи Умэдзава, кроме Хэйкити, еще двое мужчин – его брат и сын Ясуэ, Хэйтаро. У Ёсио группа крови А, у Хэйтаро – 0, но у него надежное алиби на время убийства Кадзуэ.

– То есть смерть Кадзуэ, по-видимому, никак не связана с убийством Хэйкити и последовавшими за ней «убийствами Азот». Ее можно рассматривать как несчастливое стечение обстоятельств, которое произошло примерно в одно время с теми убийствами. Впечатление такое, будто семейство Умэдзава кто-то проклял, и кровь семьи легла на Кадзуэ. Слишком много непонятного во всем этом.

– Плана убийства Кадзуэ в записках Хэйкити не было?

– Совершенно верно.

– Когда обнаружили труп?

– Двадцать четвертого марта, около восьми вечера. Жившая неподалеку соседка-общественница решила заглянуть к Кадзуэ, чтобы передать предписание от квартальной управы. Каминогэ тогда была деревня, дома стояли редко, на приличном расстоянии друг от друга вдоль берега Тамагавы. Поэтому Кадзуэ нашли не сразу.

Вообще-то, ее могли обнаружить и раньше. В первый раз женщина явилась в дом Канэмото (Кадзуэ оставила фамилию мужа) на следующий день после убийства, около полудня. Дверь оказалась не заперта, соседка вошла в прихожую и позвала Кадзуэ. Не дождавшись ответа, она подумала, что хозяйка, наверное, отправилась за покупками, оставила предписание на ящике для обуви и удалилась. Кадзуэ должна была передать уведомление другим соседям, но, естественно, не сделала этого. Когда соседи сообщили общественнице, что уведомление до них не дошло, та снова отправилась к Кадзуэ. Уже темнело, но свет в доме не горел. Женщина вошла в прихожую и, обнаружив предписание там, где его оставила, поняла, что случилось что-то нехорошее. Войти в дом она побоялась и побежала к себе. Дождавшись с работы мужа, вместе с ним вновь отправилась к Кадзуэ.