– Будем ждать.
– Я всегда говорил: если хотите, чтобы дело было выполнено хорошо, поручите его женщине.
– Не льстите, Фермин. Я догадываюсь, что у вас на уме. Еще что-нибудь?
– Не теряйте бдительности. Меня бы не удивило, если бы за магазином наблюдали.
– Еще не хватало. Понятно. Фермин?
– К вашим услугам.
– Вы полагаете, что той женщине можно верить?
– Алисии?
– Если это ее настоящее имя…
– Настоящее.
– А все остальное? Тоже правда?
Фермин вздохнул:
– Давайте дадим ей шанс. Вы готовы сделать это ради меня, Беа?
– Разумеется. Все, что скажете.
Он повесил трубку и вернулся в зал ожиданий. Фернандито наблюдал за ним, заметно нервничая.
– С кем вы разговаривали?
– С воплощением здравого смысла.
Фермин сел, разглядывая молодого человека, который начинал ему нравиться, напоминая Даниэля в юные годы.
– Вы хороший парень, Фернандито. Алисия будет вами гордиться.
– Если выживет.
– Выживет, никуда не денется. Я знаю, что однажды она уже восстала из мертвых, а тот, кто научился этому трюку, вовек его не забудет. Говорю, опираясь на собственный опыт. Воскрешение имеет определенное сходство с умением ездить на велосипеде или расстегивать лифчик на девушке одной рукой. Тут главное уловить основной принцип действия.
Фернандито робко улыбнулся:
– И как это делается?
– Только не говорите, что не умеете ездить на велосипеде.
– Я имею в виду, расстегивать лифчик одной рукой, – уточнил Фернандито.
Фермин хлопнул его по колену и подмигнул:
– Нам с вами надо о многом поговорить…
Но судьба распорядилась иначе, и прежде чем Фермин успел прочитать Фернандито вводную лекцию ускоренного курса о премудростях взрослой жизни, на пороге зала возник хирург. Испустив долгий вздох, он обессиленно рухнул на стул.
33
Хирург относился к тем молодым мужчинам, кто начал лысеть до тридцати лет, поскольку слишком много думал. Доктор был высоким и тонким, как карандаш, с умным проницательным взглядом, которым он цепко следил за тем, что происходило вокруг, загородившись стеклами очков в оправе, получившей в свое время название «трумэн» в честь президента Соединенных Штатов. Того самого, с чьей легкой руки на империю Восходящего Солнца сбросили здоровенные атомные чушки.
– Нам удалось стабилизировать ее состояние, остановить кровотечение и перевязать рану. В настоящий момент заражения нет, но я даю ей антибиотики. Рана глубже, чем казалось вначале. Чудом ей не сломали бедренную кость, однако сшивать было очень трудно, и поначалу я думал, что она не выдержит. Она справится, если спадет отек, не будет воспаления и нам повезет. Все в руках Божьих.
– Но она выкарабкается, доктор?
Хирург пожал плечами:
– Это решится в ближайшие сорок восемь часов. Пациентка молода, сердце у нее здоровое. Более слабый человек не пережил бы операции, но это не значит, что она выбралась из туннеля, ни в коем случае. Если начнется воспаление…
Фермин кивнул, осмысливая медицинское заключение. Хирург поглядел на него с академическим интересом:
– Можно спросить о происхождении раны, оставившей шрамы на правом бедре пациентки?
– Несчастный случай в детстве. Во время войны.
– Ага… Ей травма наверняка причиняет сильные страдания.
– Девушка очень терпеливая, правда, порой это сказывается на ее характере.
– Если она выздоровеет, я сумел бы ей помочь. Сейчас существуют восстановительные методики, которые не были известны двадцать лет назад, и, возможно, она избавится от боли. Человек не должен так жить.
– Я расскажу о вашем предложении Виолете, когда она очнется.
– Виолете?
– Пациентке, – уточнил Фермин.
У хирурга недоставало волос, но только не сообразительности. Он искоса посмотрел на собеседника.
– Послушайте, это не мое дело, и я знать не хочу, какую историю вы скормили законникам, но кто-то нанес этой женщине страшный удар и едва не убил ее. Кем бы он ни был…
– Я знаю, – перебил Фермин. – Поверьте, я отдаю себе отчет в том, что произошло. Как вы считаете, когда мы сможем забрать ее?
Хирург удивленно поднял брови:
– Забрать? В самом лучшем случае пациентку ждет месяц полного покоя. Виолета, или как там ее зовут, никуда не поедет, если вы только не хотите устроить ей досрочные похороны.
– А если перевезти ее в иное место?
– Только в другую больницу. Но я не советовал бы.
Фермин кивнул:
– Спасибо, доктор.
– Не за что. Через пару часов, если дела пойдут нормально, мы поднимем ее в палату. До тех пор вас к ней не пустят. Я предупреждаю на случай, если захотите выйти проветриться ненадолго. Вдруг у вас срочные дела, если вы меня понимаете. В настоящее время пациентка стабильна, и прогноз умеренно благоприятный.
– Умеренно?
Доктор улыбнулся:
– Если хотите узнать мое личное мнение, а не заключение хирурга, эта девушка пока не хочет умирать. Порой встречаются люди, способные выжить просто от злости.
Фермин охотно согласился с ним.
– Таковы женщины. Если им втемяшится что-то в голову, то…
Оставшись вдвоем с Фернандито после ухода хирурга, он высунулся в коридор, чтобы разведать обстановку. Юноша не отставал от него. В конце коридора неторопливо вышагивали двое, одетые в одинаковые костюмы, мало походившие на медицинскую форму.
– Смотрите, уж не легавые ли это?
– Как вы сказали? – удивился Фернандито.
– Полицейские. Вы что, не читаете комиксов?
– Пожалуй, похожи…
Фермин скрипнул зубами и затолкал Фернандито обратно в зал.
– Вы считаете, администратор сообщил в полицию? – встревоженно спросил юноша.
– Положение серьезнее, чем я думал. Нам нельзя терять время. Фернандито, вы просто обязаны протянуть мне руку помощи.
– Если нужно, я готов протянуть обе. Жду распоряжений.
– Я хочу, чтобы вы вернулись в книжный магазин «Семпере и сыновья» и поговорили с Беа.
– Кто такая Беа?
– Жена Даниэля.
– А как я ее узнаю?
– Вы не ошибетесь. Самая смышленая из всей компании и кроме того лакомый кусочек и скромница, так что даже не думайте к ней подкатываться.
– Что ей сказать?