Лексика русской разведки. История разведки в терминах - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Алексеев cтр.№ 52

Поручик морского галерного флота И. И. Неплюев был отправлен в 1721 г. «ко двору султана турскаго в характере резидента» ^[374] и пробыл там до 1735 г.

Информаторами для резидентов и агентов могли выступать доброхоты. Наряду с существительным доброхот ‘доброжелатель, сторонник’, встречавшимся с XV в. [от глагола доброхотати, доброхотствовати — ‘желать добра кому-л., проявлять доброжелательность к кому-л., действовать в чью-л. пользу’ ^[375]], появляется прилагательное доброхотный в значении ‘доброжелательный к кому-л., поддерживающий чью-л. cторону ^[376]’. «Посланец мой, по желанию одного доброхотного человека, в Ясах пребывающего, посланный от меня тайно туда, возвратился ныне оттуду и в донесении своем предложил мне все то, о чем тот доброхот велел ему донестъ, а именно о том, что Порта Оттоманская конечно и непременно намереваетца зачать войну с его царским величеством или сей приходящей зимы чрез татар или на весне явственно сама собою ^[377]», — пишет Петру I из Киева 7 ноября 1707 г. гетман Мазепа, бывший долгое время одним из его ближайших сподвижников. Насколько соответствовала действительности эта информация, полученная из Ясс, столицы Молдавского княжества, с начала XVI в. попавшего под иго Османской империи, сказать трудно. Сообщая Петру о том, что Турция «намереваетца зачать войну» с Русским государством в 1708 г., Мазепа, скорее всего, вел свою «игру», уже приняв решение перейти на сторону Карла XII. Турецкий султан Ахмет III объявил России войну только 9 ноября 1710 года. В последующем слово доброхот исчезает из разведывательной терминологии. На смену ему уже в XX в. приходит синоним доброжелатель в значении ‘лицо, добровольно предлагающее свои услуги разведке’.

Одним из ведущих мотивов оказания содействия лицам, добывающим разведывательную информацию, будь то лазутчики или официальные представители государства за рубежом, был мотив материальный, а в последующем — денежный. Формирование материального мотива определялось глаголом прикормити ‘задобрить, расположить к себе угощением; подкупить’ ^[378], главное — богатыми подношениями.

В 1618 г. русское правительство пошло на заключение невыгодного Деулинского перемирия на 14,5 лет, по которому Речи Посполитой были уступлены Смоленская, Черниговская и Северская области. 30 августа 1619 г. «Обросимко Лодыженской» [Амвросий Лодыженский ^[379]], прибывший в Крым еще в начале июня, докладывал «государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии» [правил в 1613–1645 гг.] о переговорах с крымским двором, о неудовольствии хана по случаю перемирия России с Польшей и по причине задержки в доставке «поминков» — подарков. В отписке Лодыженский остановился на источниках получения этой информации: «И быв я, холоп твой, у царя [крымского хана], велел толмачем Янгилде Исеневу [ «служилый татарин»] да и Гилде Бинюкову проведывати у татар и у жидов и у бусурманов, которые к царю ходят на двор, а у меня, холопа твоего, прикормлены: вычетчи [прочитав] царю твою государеву грамоту, что с ближними людми говорил, и пойдет ли царь или калга [наследник престола] в Литву?» ^[380]. И толмачи доносили Лодыженскому, что «вычетчи де царь государеву грамоту, говорил: поминки де государь отложил до зимы, а с королем де помирился и ко мне де о том не пишет, и чаю де государь нас обманывает, до зимы де для тово поминки отложил, что нам зимою к Москве нелзя воивать иттить. И коли де государь ныне летом поминков не даст, а зимою де и поготову [подавно] ничево не даст; а опочинувши [отдохнув] де, станет стояти на нас, сложась с королем. И царю де то стало за великую досаду, что государь с королем помирился и поминки отложил до зимы; и приговорил де царь послати калгу к Москве войною, а сказати, что идет калга в Литву через Московское государство» ^[381]. На отписке Лодыженского помета государя Михаила Федоровича о подготовке подарков крымскому хану: «Отпуск крымской готовить тотчас» ^[382].

О присланных подарках Обросимко Лодыженской писал: «Прислана, государь, ко мне, холопу твоему, с Янгилдем Исеневым на запас три сорока соболей, да пять шуб куньих, да пятнатцать шуб хребтовых бельих, да дватцать шуб черевьих, да дватцатеры цки [меховые пластины] хрептовые да тритцатеры цки черевьи; а велено мне, холопу твоему, те шубы и соболи давати царевым ближним людем, которые тебе, государю, служат, а у царя блиско ^[383]. «Отпуск крымский» предназначался не только хану, но и тем, кто мог предоставить важную информацию московскому посланнику.

«Царевы ближние люди, которые… государю служат, а у царя блиско» — эта категория лиц сегодня называется агентами влияния. Среди них Лодыженский упоминает пашу Ибрагима, которому нелегко приходится при дворе крымского хана за его «симпатию» к России: «И я, холоп твой, Ибреим паше и ближним людем говорил накрепко, что ты, государь, с королем в дружбе никак не будешь за ево многие грубости и неправды, и поминки ты, государь, к царю, и к колге, и к нурядыну [член правящей династии, объявленный вторым наследником престола в Крымском ханстве] и к царицам, и к царевичем, и ближним людем жалованья пришлешь. И Ибреим паша мне, холопу твоему, говорил: я де государю служю ото всево серца, и царю де про государя говорю, что государь с королем не помиритца, и с своею де братьею за государя бранюсь; и царь де на меня кручинитца и своя братья на меня досадуют, что я за государя говорю» ^[384]. Доброе расположение лиц, обладавших информацией, в XVII–XVIII вв. в основном обеспечивалось подарками.