Не упустить свою жизнь. Практика осознанности в творчестве - читать онлайн книгу. Автор: Франк Берцбах cтр.№ 27

Чтобы следовать подобным путем, нельзя просто слепо верить во что-то. Шотландец Стивен Батчелор ^[75] сам был монахом, но, пройдя долгий путь изменений, сегодня называет себя «неверующим буддистом». Он рассматривает современные духовные поиски вне их тесной связи с традициями классических объединений сообществ верующих.

В четырех благородных истинах, поведанных Буддой, Батчелор видит не догматы, но призыв к действию. Он выводит из них своего рода формулу, как «поступать в любой жизненной ситуации»: 1. Обними. 2. Отпусти. 3. Остановись. 4. Действуй! Эта последовательность применима и в искусстве работать: не важно, насколько желанен или нет заказчик, но, когда мы беремся за заказ, мы должны принять его (как действительно принимают в объятия). После чего мы должны отпустить задание, чтобы идеи росли в нас безмятежно и бессознательно. Только тогда придет хорошая идея. Остановка — подготовка, концентрация, внутренний покой — защитит от слепой рутины. И наконец, мы приступаем к действию, воплощая наши идеи. Эти четыре шага спасут от следования первому необдуманному импульсу, когда поступки совершаются на автопилоте.

Американец Бернард Глассман прославился как социальный работник, основатель межрелигиозного ордена мира и мастер дзен. Он основал Graystone Foundation — организацию, которая, помимо прочего, занимается бездомными и тюремными заключенными. В столовых для бедных еда непривычно красиво разложена по тарелкам, что вызывает удивленное покачивание головой у обычных социальных работников. Но Глассман придерживается мнения, что не хлебом единым жив человек, существует и эстетическая базовая потребность. «Красивое окружение вдохновляет людей на то, чтобы они стали полноценно созидать собственную жизнь, чтобы с большей силой воспринимали, насколько бесценен мир и люди вокруг. Красота искусства и природы напоминает нам о внутренней гармонии и о том великолепии, которое проявляется в существовании каждого человека», — рассуждает Глассман в своей книге Anweisungen für den Koch («Указания для повара»).

Работа его организации приносит серьезные результаты: красота и порядок глубоко воздействуют на психологию. Каждому знакомо то удовлетворение, которое можно получить от прибранного рабочего стола: внешний порядок находит внутреннее отражение. Глассмановское осознание формы вдохновлено дзен-буддизмом и указывает на родство креативности и дизайна. Дзен-художники очень рано задумались над тем, что происходит в зрителе, созерцающем прекрасное, а не только над гармонией формы.

Таким образом, этому зрителю предлагается активная роль, он не должен быть усыплен искусством. «В единообразии формы — гибель для чистоты фантазии», — говорит Какудзо Окакура ^[76] в Buch vom Tee («Книга чая»), своем базовом труде по японской эстетике. Осознанно избегается и симметрия, поскольку она внушает перфекционизм и порядок, которых в реальном мире нет. Кто задумывался об использованных в пропагандистских фильмах Лени Рифеншталь симметричных формах, тот может понять их скрытую власть. Поэтому дзен-эстетика предпочитает предлагать нашему глазу нечто незаконченное, выражаясь позитивно — открытое. Эти правила созидания подразумевают, что всегда остается что-то незавершенное, что мог бы продолжить рассматривающий или использующий. «Только тот откроет истинную красоту, кто в душе закончит незаконченное», — считает Окакура.

Коммуникационные дизайнеры любят белые широкие поверхности, создающие претенциозную, но деловую атмосферу. Однако дзен-художники развили в этом отношении совершенно своеобразное учение. Речь идет не столько о реально демонстрируемых предметах, сколько о «композиции из пробелов». Здесь японская эстетика знает два собственных понятия: Ma — промежуток между, и Mу — пустота. Дзен находит «красоту вещи в ее несовершенстве и незавершенности, в ее непостоянстве и красоте, в ее неожиданности, непредсказуемости и нетрадиционной свежести», — пишет историк искусства Клаудия Деланк ^[77]. Многие картины практически полностью белые, только где-то в углу виден ландшафт, гора или дерево. Середина полотна остается нетронутой. Взгляд наблюдателя должен быть направлен на эту центральную пустоту, которая в дзене составляет сущность вещей и рассматривается как нескончаемый потенциал. В середине картины ничего не отсутствует, она задумана так, что заставляет смотрящего самого проявить активность!

Учение дзен о созидании описано в философии ваби-саби. Но связанные с ним представления о красоте много больше, чем просто эстетика, они становятся формой искусства жизни и работы. Гельмут Бринкер ^[78] в своей книге Zen in the Art of Painting («Дзен в искусстве живописи»), посвященной дзен-художникам, так описывает основные принципы их эстетики: предпочтительна асимметрия, в картинах и изделиях — простота и скромность. Они стремятся к естественности, придавая предметам искусства вид простых, повседневных вещей. Тишина, внутренний покой и гармония рождают непостижимую глубину простоты.

На эти принципы опирается Леонард Корен ^[79] в своих призывах освободиться от всего ненужного и сконцентрироваться на подлинном. В предметах, согласно ваби-саби, есть нечто необычное и скромное, у них есть способность стареть и, изнашиваясь, становиться еще прекраснее.

Если вдруг на вашем столе обнаружится старый источенный карандаш, для этой эстетики он намного ценнее и прекраснее самой престижной авторучки. В нашей культуре найдется много предметов, которые отвечают принципам ваби-саби. Это больше чем просто мусор: любимые пластинки, хрипящие, как и положено давней записи; кожаные сумки, со временем ставшие только интереснее; любимая обувь, которую еще можно отнести сапожнику; видавшая виды мебель из дерева; книги с загнутыми уголками и в потрепанных обложках; красивые спичечные коробки, восковые свечи… С характером таких предметов связывают неизменную простоту — верную дистанцию от культуры потребления и причуд быстро меняющейся моды. Чтобы воспринимать привычные предметы, нужен внимательный взгляд. Дзен-вселенная непримечательна. Вещи должны напоминать нам о быстротечности времени, что ведет к спокойному и ясному разуму.