Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая - читать онлайн книгу. Автор: Александра Давид-Неэль cтр.№ 95

Описывая историю соляных копей, мне пришлось пропустить другие, более важные события, не касающиеся непосредственно западных провинций Китая.

В 1909 году Чжао Эрфэн предпринял поход на Лхасу, чтобы упрочить там китайские позиции. Итог экспедиции оказался плачевным: китайцы были наголову разбиты и изгнаны из Тибета.

Свержение маньчжурской монархии и сопутствовавшая ему смута вызвали новые волнения на западной границе.

Туземный принц Дацзяньлу объявил себя независимым. Пока он вербовал сторонников, разъезжая по округе, его брат был обезглавлен.

Китайские солдаты местного гарнизона убили своего командира, не платившего им жалованье. Вскоре последовало возмездие: многие из бунтовщиков были казнены.

В стороне отсюда, на западе, почти все отозванные китайские части покинули эти края, и тибетцы вновь взялись за оружие. Начались массовые убийства китайцев, солдат и колонистов; наместник Литанга также лишился жизни.

Некоторое время спустя тибетцы приступили к осаде Батанга, но были разгромлены другими посланными против них войсками. Китайцы, в свою очередь, сожгли город Гарток и монастыри, расположенные в Тайе и Чамдо. Ожесточение противников нарастало.

В 1912 году китайские части были направлены в районы, охваченные смутой, чтобы восстановить там порядок и возвратить китайских чиновников, изгнанных со своих постов тибетцами. Поход завершился отнюдь не блестяще. Как почти всегда в современной истории, силы, брошенные против варваров, оказались недостаточными. Там, где требовалась целая армия, действовали подразделения численностью 2000–3000 человек либо отряды, насчитывавшие лишь несколько сотен солдат.

Военные мародерствовали повсюду, где пролегал их путь, и, как следует поживившись, думали только о том, как унести ноги, а не о том, чтобы сражаться до победного конца.

Разброд в армии усиливался; китайские генералы — уроженцы разных провинций — враждовали между собой, вместо того чтобы воевать с тибетцами. Убийства и казни следовали одно за другим, усугубляя положение.

В 1914 году генерал Ци сместил с поста военачальника Чэн Пусана, заместителя наместника Тингьянга, и даже пригрозил расстрелять его, хотя у того была хорошая репутация и местные жители его любили. Нависшая над Чэн Пусаном угроза побудила его принять срочные меры для спасения жизни. Генерал Ци вместе с семьей и теми, кто его поддерживал, был казнен по приказу Чэна. После этого полководец предпринял наступление на Дацзяньлу, собирая по дороге сторонников; он расположился в нескольких километрах от города, в летнем дворце князя Чжала.

Расквартированные в Дацзяньлу части не оказали почти никакого сопротивления. Бой продолжался всего несколько часов, а затем солдаты Чэна вошли в город и, как водится, разграбили его.

Между тем другие приверженцы Чэн Пусана мародерствовали в разных местах. В конечном счете, Чэн Пусан потерпел поражение; его схватили и отправили в кандалах в Кьятин, где он был казнен. Несколько сотен его солдат были обезглавлены либо расстреляны.

Пока китайцы выясняли отношения, тибетцы сосредоточились по берегам Меконга. На сей раз речь шла не о племенах дикарей из Кама, а о регулярных лхасских частях, оснащенных европейским оружием. В 1918 году тибетские войска захватили Чамдо.

Английский консул, находившийся в Дацзяньлу, поддерживал тибетцев. Он якобы собирался произвести смотр вступивших в Чамдо частей. К тому же шла Первая мировая война; китайцы приняли сторону союзных держав и обеспечивали их рабочей силой. Поддержка, оказываемая противникам, могла удивить китайцев. Однако многие жители Китая не подозревают о том, что творится в отдаленных уголках их необъятной родины; к тому же подавляющее большинство не разбирается в государственных делах да и, в сущности, не интересуется ими даже в наши дни, хотя сейчас намечается подъем национального самосознания.

Благодаря вмешательству консула Тейшмана тибетская граница переместилась в глубь китайской территории. Короче говоря, Китай лишился всех земель, завоеванных Чжао Эрфэном десятью годами раньше.

Способствовали ли тибетские победы 1918 года установлению мира? Ничего подобного. Тибетские племена продолжали воевать с китайцами в окрестностях Батанга и долине Верхнего Меконга.

В 1932 году китайские власти поручили некоему тибетцу по имени Кэлсан Цэрин , уроженцу Батанга, навести порядок в округе. Некоторые утверждают, что этому человеку не хватало сноровки для выполнения данной миссии и что он злоупотреблял своей властью. Настоятель большого монастыря лама Конг Кар, которого третировал китайский ставленник, обратился за помощью к лхасским войскам, размещавшимся на правом берегу Меконга. Они перебрались через реку, и под их натиском солдаты Кэлсана бежали.

Лама, призвавший лхасские части, ничего не выиграл от их вмешательства. Тибетские власти присвоили ему почетное звание, маскировавшее подчиненное положение, на которое его обрекали, а затем присвоили соляные копи Иеркало, расположенные в местности, утраченной Кэлсаном. В связи с этим граница снова продвинулась вперед в ущерб китайским интересам.

Я слышала различные версии этой истории из уст самого Кэлсана Цэрина, но одно не вызывает сомнений: в 1945 году тибетцы все еще владели соляными копями.

Побывав в Пекине и Нанкине, Кэлсан удалился в Батанг, когда началось японское нашествие; он живет там по сей день и стал крупным землевладельцем.

Несколько лет тому назад его жена Лю Мацин была направлена в Лхасу с дипломатической миссией. Вероятно, это единственная представительница своей страны, занимающая такую должность, хотя в феодальную эпоху тибетские принцессы управляли небольшими государствами, занимались политическими интригамиjh даже воевали.

В тот же год, когда китайцев изгнали из Иеркало, они отвоевали область Дерге, с тех пор принадлежащую им. Это ненадежная собственность, как и близлежащие территории. Заявлений об аннексии и прихода китайских чиновников, формально облеченных властью, всегда было недостаточно, чтобы заставить местных жителей признать свое подчиненное положение, которое стремятся им навязать, и конфликтам по-прежнему не видно конца. Большинство из них происходят по банальным причинам и не представляют никакого интереса. И все же история, которую я собираюсь рассказать, отчасти заслуживает внимания из-за присущей ей романтической окраски.

Цепь обстоятельств, лежащих в основе события, свидетельницей которого я была в 1940 году, восходит к почти тридцатилетней давности. В ту пору армия, посланная китайцами в Лхасу, чтобы упрочить там свои позиции, была разгромлена, в результате чего амбань, традиционный представитель Китая в Тибете, был вынужден покинуть страну.

Однако это не значило, что жители Тибета единодушно одобряли разрыв с Китаем. Многие с сожалением наблюдали, как на смену многовековому ненавязчивому китайскому присутствию приходит британское влияние. Прокитайскую политику вел видный религиозный деятель, почти не уступающий своим высоким положением и титулом правителю Тибета далай-ламе — панчен-лама, Великий лама монастыря Ташилунпо, расположенного в Шигацзе; он возглавлял, по крайней мере, номинально, провинцию Цзан. Памятуя о том, что буддистское учение запрещает убивать, панчен-лама отказался собирать войска, чтобы дать отпор китайцам, и далай-лама никогда ему этого не простил ^[101].