Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая - читать онлайн книгу. Автор: Александра Давид-Неэль cтр.№ 86

Несмотря на то, что в этой приграничной зоне распространены смешанные браки, потомки исов сумели сохранить свои характерные черты, упоминаемые древними китайскими летописцами.

Эти верзилы, как две капли воды похожие на американских индейцев, — одна из достопримечательностей столицы Сикана Дацзяньлу ^[87]; они разгуливают по ее узким улочкам в широких накидках из овчины, сметая на пути миниатюрных китайцев, подобно могучим бегемотам, несущимся напролом сквозь стадо антилоп.

Что касается тибетцев, игравших столь важную роль на западной границе Китая, они приписывают себе странное происхождение.

В незапамятные времена, как гласят сказания, в Тибете жили не люди, а демоны-людоеды. Дабы обуздать дикий нрав этих существ, в их края явился некий бодхисаттва ^[88] в обличье обезьяны и подобно отшельникам поселился в горах в пещере. Одна из местных людоедок воспылала страстью к пришельцу, и божественная обезьяна сочеталась с ней браком, чтобы положить начало более славному роду. Современные тибетцы — потомки этой четы.

Они вспоминают данное предание, когда хотят указать на чьи-то выдающиеся качества. «Это настоящий человек», — говорят они в таких случаях, не сомневаясь в том, что большинство тибетцев, да и все люди вообще, по-прежнему руководствуются животными инстинктами и далеки от той стадии развития, когда они смогут стать поистине разумными существами.

Возможно, этот сюжет ведет начало от туманных преданий о доисторических временах, когда Тибет населяли обезьяноподобные племена. Можно предположить, что тибетцы населяли Центральный Тибет, пусть и не со столь глубокой древности, в то время как исы обитали на востоке страны.

Согласно местным преданиям, обитатели Тибета поначалу питались воздухом. Им достаточно было просто дышать.

Между прочим, можно отметить, что с незапамятных времен питание за счет воздуха было одной из целей мистиков-даосов. По их мнению, это один из способов обретения бессмертия.

Для этого необходимо, во-первых, воздержание от такой грубой пищи, как мясо животных, и, во-вторых, постепенное исключение из рациона овощей и фруктов. Таким образом, мало-помалу сокращая количество потребляемой еды, человек практически отказывается от нее. Затем он отказывается от любой твердой пищи и ограничивается простой водой. В конечном счете, отшельник, занимающийся данной практикой в горах, достигает главной цели: обретает способность посредством дыхания поглощать питательные вещества из воздуха и таким образом может продлевать свое существование на неопределенный срок, возможно до бесконечности.

Однако слово «дыхание» подразумевает нечто необычное, отличающееся от того бессознательного процесса, которым сопровождается вся наша жизнь. Человек, стремящийся к бессмертию или, по крайней мере, к исключительному долголетию, должен на протяжении очень длительного периода упражняться в искусстве поглощения из воздуха питательных веществ.

По словам тибетцев, эволюция их предков происходила как бы в обратном направлении. Сначала единственной пищей был воздух. В ту пору тела людей были крайне легкими, и они могли свободно перемещаться по воздуху.

Следует отметить, что такой же способностью наделяют отшельников и даосских магов ^[89].

Но вот однажды кто-то из тибетцев взял в рот землю и решил, что у нее приятный вкус. Он рассказал об этом другим, й все принялись питаться промерзшей и таявшей на солнце землей. По другим версиям, в ту пору земля покрывалась по утрам влагой, напоминающей росу, и испарялась под действием солнечных лучей. Начав употреблять пищу, тибетцы утратили былую легкость и способность перемещаться по воздуху. Кроме того, они теперь нуждались в еде. Позднее туземцы попробовали дикий рис, и он также пришелся им по вкусу. После этого исчезла земная изморозь. Злаки, которые шли в пищу людям, вырастали сами собой, тем не менее некоторые люди стали задумываться о будущем. «А не случится ли так, — гадали они, — что срезанный рис вдруг перестанет расти? Не разумно ли будет откладывать его впрок?» Они начали делать запасы риса, и с тех пор срезанные стебли больше не отрастали.

Люди ссорились из-за обладания рисом и выбирали вождей, чтобы те издавали указы, регулирующие право собственности и общественные отношения, а также заставляли себе подобных соблюдать эти законы.

По причудливым перипетиям этого сказания мы можем воссоздать этапы деятельности первобытных людей, которые поначалу питались дикорастущими злаками и добычей, пойманной на охоте, а затем постепенно принялись возделывать землю и разводить скот. Множество тибетцев и по сей день занимаются скотоводством. Высокогорье, где они обитают, не подходит для земледелия; кроме того, пастухи, обитающие в юртах, относятся к труду хлебопашцев без всякого почтения. Все туземцы по возможности собирают дикие съедобные плоды, корни и растения.

Интересно, что в вышеупомянутом предании речь идет не о прогрессе, как в повествовании о боге-обезьяне и людоедке, а, напротив, о деградации. По мнению авторов этих историй, цивилизация, основанная на принципе власти людей и законов, как форма общественного устройства явно уступает тому обществу, где нет оснований для бурных проявлений людского эгоизма и, стало быть, нет нужды их пресекать.

Возвращаясь к вопросу о вере тибетцев в способности их предков перемещаться по воздуху, следует уточнить, что жители Тибета нисколько не сомневаются, что это удел необыкновенных людей: магов либо святых отшельников. Например, способность летать приписывают известному поэту-отшельнику Миларепе (X–XI вв.) и некоторым современным ламам, якобы путешествующим подобным образом. Я была лично знакома с двумя такими святыми. Один из них, порой острый на язык, сказал мне по этому поводу: «Да, многие люди наблюдали, как я парю в воздухе, только я сам никогда не видел себя в таком состоянии».

К собственным чудесам тибетские чудотворцы, как и их собратья из других стран, относятся снисходительно, со скрытой иронией.

Исы, с которыми сталкивались предки китайцев, были настоящими «дикарями». Они охотились с луком и стрелами с обтесанными кремневыми наконечниками ^[90] и пользовались каменными орудиями труда. Они не занимались ни земледелием, ни скотоводством.