Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая - читать онлайн книгу. Автор: Александра Давид-Неэль cтр.№ 143

По словам тибетцев, у всех нас были прошлые жизни и после смерти всем предстоит возродиться, за исключением людей, достигших полного духовного просветления, психические особенности которых недоступны нашему пониманию в силу слишком большого отличия.

Разница между обычным человеком и тулку состоит в том, что родоначальник династии тулку (Ку Конгма) сумел усилием воли объединить все свои энергетические потоки в единую массу и придать им направление, от которого они никогда не отклонятся. Это предпринимается для того, чтобы проделать определенную работу, выполнить миссию и т. д., требующую более продолжительного времени, чем обычная человеческая жизнь.

По крайней мере, такова теория. Она звучит правдоподобно для тех, кто верит в единый и незыблемый дух или душу, способные переселяться из тела в тело. Признав это, тибетцы окончательно удалились от изначального буддистского учения, провозглашающего мимолетность всех явлений и отрицающего наличие постоянного начала внутри разнородных элементов, из которых состоят живые существа.

Немало просвещенных лам пытаются связать идею о династиях тулку с доктриной о мимолетности сущего; они прибегают к замысловатым толкованиям, обсуждение которых здесь неуместно. История, которую мне предстоит рассказать, касается лишь народной веры в череду перевоплощений панчен-ламы.

Найти мальчика на роль преемника покойного панчен-ламы было непростым делом, ибо считается, что в ребенке не только обитает личность панчен-ламы, но и, как во всех панчен-ламах, в нем живет Божественный Дух бесконечного света и бесконечной жизни Опагмед-Цепагме, в силу чего он превосходит богов ^[158].

Когда китайское правительство разрешило перевезти тело панчен-ламы из Канцзе в Шигацзе, где его ждал великолепный мавзолей, большинство приближенных ламы, окружавших его в Китае, вернулись в Тибет вслед за погребальным кортежем.

Несколько одиночек, обосновавшихся в западных провинциях, там и остались; среди них были те, на кого возложили задачу отыскать их покойного господина в его нынешнем воплощении. Были образованы две отдельные группы.

Во главе первой группы находился один из моих давних друзей по имени Лобсан, известный в Китае как Ло Юань (вождь Ло). Когда я жила в Шигацзе, Лобсан исполнял обязанности второго камергера при дворе панчен-ламы. По слухам, ходившим среди тибетцев из западных провинций, он хранил значительную часть многочисленных ценностей, собранных панчен-ламой во время странствий по Китаю и Монголии. Лобсан выбрал в качестве своей штаб-квартиры монастырь Кумбум, расположенный в Цинхае.

Во вторую группу входили лама Тринекье и Великий лама Литана.

Была еще и третья группа, состоявшая из представителей местной знати, базировалась в Цзане, но, поскольку ее деятельность разворачивалась вдали от западных провинций, она не имеет отношения к данной книге.

Ло Юань и его соратники отыскали нескольких маленьких мальчиков, проявлявших признаки сверхъестественного происхождения. Они изрекали фразы, свидетельствовавшие о глубокой мудрости либо о том, что их рождение сопровождалось чудесами. Двух детей отобрали как особенно интересных кандидатов, но один из них умер. После этого желание Ло Юаня узнать, по каким особым приметам можно распознать воплощенного панчен-ламу, только возросло. Вероятно, он хотел убедиться, что единственный оставшийся кандидат обладает этими приметами, или в случае их отсутствия намеревался снабдить его таковыми. С этой целью он отправил несколько человек из своего окружения за советом к знаменитому ламе-ясновидящему высокого ранга, обитавшему в монастыре Лабрана Ташикииле.

Ясновидящий из Лабрана, неподвижно восседавший на троне в монашеской тоге темно-гранатового цвета, долго оставался погруженным в глубокую медитацию, и посланцы Ло Юаня молча ожидали его приговора.

Наконец, когда к ламе, очевидно, вновь вернулось сознание того, что происходит, как будто его дух вернулся после долгого путешествия, он изрек:

— Он появится из грома.

Это было все, что сказал предсказатель, и посланцам, не получившим никаких разъяснений, после долгого ожидания пришлось попрощаться, преклонив колено у подножия трона, и покинуть комнату.

Ло Юань — здравомыслящий человек. Я не знаю, каковы его сокровенные взгляды по поводу перевоплощений панчен-ламы, но он явно не рассчитывает, что преемник упадет с неба во время грозы, тем более что его кандидату не приписывали такое рождение.

Между тем тибетское слово дуг (гром) является также названием сказочного дракона, но, сколь бы легковерными ни были тибетцы, они не считают великих лам сыновьями драконов.

Итак… что бы это значило?.. Ясновидящий больше ничего не сказал.

В то время как Ло Юань действовал в Цинхае, Тринекье продолжал отбор в Сикане. Мальчик, за которым он наблюдал, продемонстрировал без всякой подготовки на глазах очевидцев несколько необычных явлений.

Порой на его челе проступала буква «А» ^[159] (тибетского алфавита), а временами его лицо приобретало фиолетовую окраску ^[160]. Как-то раз ребенок схватил небольшой деревянный ковчег, находившийся в комнате Тринекье, и заявил: «Это мой». А ведь эта вещь принадлежала покойному панчен-ламе и была подарена им Тринекье. Довольно странно, что этот заурядный предмет привлек внимание мальчика, в то время как рядом с ним стояло множество других серебряных или позолоченных ковчегов, блеск которых, казалось, должен был бы скорее привлечь взгляд ребенка. Были замечены и другие странности, а вскоре появились новые доказательства подлинности происхождения мальчика из Литана.

Похоже, в дело вмешалась судьба.

Тело панчен-ламы покоилось в Канцзе, куда стекались для поклонения толпы богомольцев. Однажды среди прочих паломников сюда пожаловала чета молодых крестьян-новобрачных из окрестностей Аитана.

В тот же день несколько сановников из числа бывших придворных панчен-ламы совершали обряд гадания, чтобы получить сведения относительно места перевоплощения своего господина.

Это происходило перед телом панчен-ламы следующим образом.

На клочках бумаги были записаны разные ответы на вопрос: «Где вы сейчас находитесь?» Там можно было прочесть: «в северном направлении», «в южном направлении», «в восточном направлении», «в западном направлении», «в Каме», «в Китае», «в Тибете», «в Монголии» и т. д. Каждую бумажку свернули в шарик, и их все положили в одну чашу. Лама, державший сосуд обеими руками, на китайский манер, должен был осторожно его встряхнуть. В первом же шарике, которому предстояло выпасть из чаши, якобы содержался ответ ^[161].