Психиатрия для самоваров и чайников - читать онлайн книгу. Автор: Максим Малявин cтр.№ 61

Неудачи и отказы переживают очень тяжело, расценивая их как персональное оскорбление, вне зависимости от истинной причины. Если б была возможность отомстить мирозданию за неудавшуюся личную жизнь, первый же паранойяльный психопат стал бы для человечества последним, но, по-видимому, защита от дураков предусмотрена не только в компьютерах.

Для начала холивара вполне достаточно любого поступка со стороны окружающих — неважно, враждебного, нейтрального или дружественного. Достаточно того, что он будет неверно истолкован. А теперь угадайте, какова будет вероятность неверного толкования?

Любое общественное движение, особенно ратующее за чьи бы то ни было права, обретает в их лице своих ярых сторонников, фанатиков и паладинов. Чуть позже — инквизиторов. При логическом продолжении процесса — его же могильщиков. Посмотрите внимательнее на любого фанатика и яростного борца за какую-нибудь хрень. Я имею в виду не того, который у руля и кушает жизнь большой ложкой, а тех, кто на передовой и зарабатывает шишки. Вот там-то вы и найдете немало паранойяльных психопатов.

Они склонны придавать особое значение всему, что происходит вокруг, но прежде всего — собственной персоне и ее роли в мировой истории. Отсюда и привычка принимать и относить любые события, от трехбуквенных наскальных лозунгов до метко облегчившейся вороны, на свой счет. С непременными ответными боевыми действиями. Посему, если такой человек вдруг счел, что ваша припаркованная машина внесла глубокий разлад в гармонию его мироощущения, — вам лучше ее переставить. Целее будет. Да, об особом значении и смысле. Ими исполнено буквально все вокруг такого товарища — номер подъехавшего такси, цвет платья, в котором подруга пришла на свидание, фаза луны, на которую приходится начало задуманного им мероприятия, — все неспроста!

Нет большего кошмара для патентного бюро, чем паранойяльный психопат, который пришел оформлять патент и (о, ужас!) остался недоволен. Проще будет закрыться и всем коллективом уйти в глубокое подполье, потому что паранойяльный Кулибин, как правило, заранее подозревает любое патентное бюро в подпольной торговле крадеными идеями (товар-то ходовой!). И готов затеять долгую осадную бумажную войну, а любая переписка, затеянная между ним и инстанциями, потенциально тяготеет к завершению в Страсбургском суде.

Как правило, весь «гребаный мир» настроен к паранойяльному психопату враждебно и не допускает возможности компенсации его состояния: на работе косятся, шушукаются, крадут идеи и подсиживают, соседи втайне презирают и строят козни, жена, хоть и не сознается, выбрала левый уклон, и от появления ветвистых новообразований черепа спасает только недостаток кератина в организме… В общем, конфликты с окружающими со временем становятся все глубже, мнительность с недоверчивостью и подозрительностью крепнут и костенеют — а там и до бредовых идей недалеко.

Шизоидная психопатия, как ее называли в МКБ-9. Э. Крепелин называл их чудаками. Э. Кречмер — шизоидами (а также друзьями книги и природы), как и П. Б. Ганнушкин (правда, последний еще величал их мечтателями). Т. Хендерсон — неадекватными. О. В. Кербиков — патологически замкнутыми. Важно помнить, что далеко не всякий шизоидный психопат — потенциальный шизофреник. Просто довольно часто у больных шизофренией в так называемом преморбиде, когда болезнь себя еще не проявила, да и в дальнейшем (если не рассматривать периоды обострений) черты характера довольно похожи.

В то время как гедонист и сибарит предпочтет черпать жизнь большой ложкой, эти будут лакомиться скорее пищей духовной, вкушать нектар поэзии или наслаждаться музыкой, а то и вовсе внимать в одиночестве красоте теоретических научных выкладок, находя музыку и краски в цифрах и любуясь стройностью многоэтажных уравнений. Либо же будут просто наслаждаться покоем, тишиной и одиночеством. Им, как никому другому, важно иметь возможность побыть наедине с собой. Интроверты — это про них. Неправда, что им ничто не доставляет удовольствия. Просто вам этого удовольствия не покажут, а будут потихонечку смаковать, как конфетку под одеялом в пионерском лагере.

Они застенчивы и робки, что в коллективе еще более подчеркивает их инаковость. Вряд ли в ответ на обиды и подначки дадут однокласснику портфелем по шее — скорее, будут молча страдать и держаться на расстоянии от забияк (еще более их подзадоривая). Такие люди кажутся практически не приспособленными к жизни в агрессивной среде — и зачастую так оно и есть. Хорошо, если кто-то сильный и бескорыстный берет на себя роль защитника, волнолома. Характерно, что отношение и к этому сильному, и к прочим близким и родным людям со стороны будет казаться холодным, сухим, с нотками вычурности и чопорности. Поверьте, это они неспециально. Просто чувство, которое помогает нам понять настрой собеседника и с должной теплотой в тон ему откликнуться, этакий элемент синтонности, у них почти напрочь отсутствует. И то, что мы ощущаем, им приходится осмысливать, а потом пытаться воплотить. Это все равно что изучать иностранный язык по словарю или игру на гитаре по плохо написанному самоучителю — чуть суховато, чуть механистично. Кстати, гнев, буде он проявлен, тоже не повергнет окружающих в ступор своими красками и силой — вас просто отчитают, методично, монотонно и по пунктам, вызвав скорее не страх, а удивление — а что это было? Да и проявление большинства чувств, словно происходя в большей степени от рассудка, чем от сердца, будет похоже не столько на бодрую песню задорного тирольца, с переливами и коленцами, а на заунывный и ровный мотив бедуина, ведущего по барханам свой корабль пустыни.

Чувство юмора у них тоже своеобразное. Иногда настолько, что может показаться, будто оно отсутствует вовсе. А иногда и не только показаться. Кто-то из подобных людей может выглядеть излишне серьезным, кто-то — излишне сентиментальным, кто-то — беспросветным мечтателем, ушедшим глубоко в мир собственных грез. Общее одно: и серьезность, и сентиментальность, и мечтательность будут иметь оттенок странности. Точнее — некой отстраненности, не от мира сего.

Не стоит думать, что они легко и беззаботно к этой своей странности относятся. Напротив, они постоянно занимаются самоанализом, по дотошности доходящим чуть ли не до аутопсии. Склонны на эту тему рефлексировать и резонерствовать — правда, без перспектив к бурному личностному росту: проговорить проблему для них вовсе не значит броситься ее исправлять.

Обычно хорошо учатся, особенно если дисциплины не прикладные, а теоретические. Увлечения — как правило, столь же необычные и нестандартные, сколь и их носители: редкие направления музыки и изобразительного искусства, мистика и парапсихология — да мало ли! Причем увлекаются не напоказ, не для восторженных ахов — ахи им по фигу, — а именно для себя.