Лошадь. Биография нашего благородного спутника - читать онлайн книгу. Автор: Венди Уильямс cтр.№ 20

Интересный момент: лошади первоначально возникли не для того, чтобы жить на жесткой и сухой земле, как в современном Вайоминге, а в заболоченном и влажном краю, быть может похожем на джунгли, в которых в наши дни обитают тапиры, близкие родственники лошадей. Быть может, именно глубинная память об этом позволяет современным лошадям жить в таких регионах, как Камарг или острова Атлантического побережья.

* * *

Большинство людей с трудом сможет угадать в эогиппусах предков современных лошадей, однако что можно сказать об эуприматах, мелких созданиях, составлявших компанию лошадям того времени? Мы, неспециалисты, не сразу опознаем «лошадь» в окаменелых останках эогиппуса, однако признать собственную родню в приматах Поулкэт-Бенч совсем не трудно. Мы не нуждаемся в том, чтобы сотрудники музеев указывали нам на общие черты наших скелетов. Родство достаточно очевидно. В книге «Начало века млекопитающих», ^[67] материалами которой я широко пользовалась, палеонтолог Кен Роуз приравнивает этих ранних приматов, уже приспособившихся к прыжкам и хватанию, к современным галаго. Эуприматы весили всего несколько сот граммов, а зубы их были меньше зернышек риса. Экстравагантного вида хвосты, скорее всего, помогали сохранять равновесие при прыжках с одной ветки дерева на другую.

Однако они уже имели относительно более крупный мозг, чем большинство остальных млекопитающих.

Если черепа перволошадей были несколько вытянуты, то лицевая часть черепов приматов сделалась более плоской. Глаза их чуть сдвинулись на лице вперед, обеспечивая тем самым предпосылки к возникновению бинокулярного зрения. На концах передних конечностей возникла не лапа, а подобие ладони. Отстоящий хватательный большой палец, которым мы, люди, так гордимся, уже развился, хотя и в очень примитивной форме. Нельзя сказать, чтобы эти изменения определили будущее примата – эволюция еще не выложила все свои карты на стол, – однако мы без труда угадываем в скелетах этих ранних животных черты своих предков.

* * *

Хотя самая ранняя среди известных нам окаменелая кость лошади была найдена в Поулкэт-Бенч, первая получившая название окаменелость лошади была обнаружена в Англии в 1830-х годах. По иронии судьбы, ископаемое обнаружил Ричард Оуэн, уважаемый ученый, который впоследствии сделался ярым критиком Чарльза Дарвина. Оуэн не признал в описанной им древности раннюю лошадь, дал ей имя Hyracotherium и предположил, что она может являться дальним родственником современного кролика. Когда многочисленные останки теперь уже признанных таковыми ранних лошадей обнаружились в Северной Америке, ученые дали им новое имя – эогиппус. Родственная связь североамериканских лошадок и гиракотерия Оуэна какое-то время оставалась незамеченной из-за ограниченных возможностей трансатлантической связи. Номенклатурный вопрос остается неразрешенным и по сей день: некоторые ученые видят в эогиппусе и гиракотерии одно и то же животное, другие не согласны с ними. Подобные разногласия в принципе указывают на то, насколько близкими в начале эоцена были многие виды животных. В XXI веке принять современную лошадь за современного кролика невозможно, однако в начале эоцена многие виды животных на эволюционном древе еще только начинали расходиться.

И многие из них – к примеру, кони и кролики – были довольно похожи.

Кроме того, в XIX веке между учеными шли ожесточенные споры об эволюции лошадей вообще. Разногласия среди палеонтологов способны принимать довольно резкий характер, а трактовка эволюции лошадей привлекала особое внимание европейских исследователей. Окаменелые конские кости достаточно часто встречаются в горных породах Европы (поздние лошади легче поддаются идентификации, чем ранние), однако, как ни странно, они присутствуют только в определенных геологических слоях. К эпохе эоцена, которая закончилась около 34 млн лет назад, европейские палеонтологи относили только маленьких лошадей. Потом кони на какое-то время словно бы исчезли из Европы. В слоях моложе 10 млн лет кони появляются снова и в большом количестве, и это уже другие животные, более крупные и более похожие на лошадей, несмотря на то, что у них по-прежнему оставалось три пальца. А потом их в великом множестве сменили однопалые кони.

Подобные странности в хронологии лошадей причинили немалую головную боль Чарльзу Дарвину, которому процесс эволюции представлялся гладким и равномерным, подобным тихому английскому летнему дождику. ^[68]

Дарвин не уделял существенного внимания вспыхивающим разногласиям (когда напряжение оказывалось слишком большим, он перебирался на любимый курорт), и его теория не учитывала внезапных тепловых выбросов, падений астероидов и захватов млекопитающими свободных территорий. Эти открытия были сделаны уже по прошествии многих лет после его смерти. Во времена Дарвина невозможно было предположить, что Бог мог создать неблагоустроенную планету. Тот факт, что, согласно его теории, жизнь менялась в мире, полностью статичном в глазах его современников, выглядел достаточно противоречиво в глазах самого Дарвина, и концепция взрывных перемен выходила далеко за пределы того, что он мог воспринять.

И теперь – вот они, эти невероятные конские окаменелости, которые не обнаруживают непрерывности во времени. Лошади появились в Европе и исчезли из нее внезапно, словно по велению фокусника: «Вот мы их видим! А теперь не видим». С точки зрения Дарвина, это было абсолютно недопустимо. Собственно, дело было не столько в том, что в какое-то время лошади были, а в какое-то нет, сколько в том, что, явившись снова после миллионов лет отсутствия, они стали совсем другими.

Не просто слегка изменившимися, как кони острова Сейбл, ноги которых короче, чем у лошадей равнин, а, можно сказать, целиком и полностью другими. Сперва они были маленькими, потом стали большими. Сперва у них было четыре пальца на передних ногах, потом вдруг стало три – и наконец остался вообще один палец. Дарвин размышлял об этом задолго до того, как мы получили представление о генетике и ДНК, и, с точки зрения европейцев того времени, эволюция лошадей не поддавалась никакой логике. И казалась прямо-таки безумной.

Но, что хуже того, отсутствие явной последовательности, ведущей от одного варианта коня к другому, предоставляло питательную среду для аргументов его врагов, и в том числе Оуэна. Дарвин и прочие исследователи в те времена не могли представить себе, что целые этапы эволюции лошадей пока еще остаются неизвестными, и вообще никому из них в голову не приходило обратиться за разгадками к Новому Свету. Когда европейцы впервые приплыли в Западное полушарие, они не обнаружили там лошадей. Совсем. Их не было в Северной Америке. Их не было в Южной. Их не было на равнинах и не было в горах. Ученые, ничего не знавшие о тектонике плит и постоянно расширявшемся Атлантическом океане, просто предположили, что кони были животными Старого Света и в Западном полушарии их никогда не было.