Упреждающий удар Сталина. 25 июня - глупость или агрессия - читать онлайн книгу. Автор: Марк Солонин cтр.№ 126

21 июня 1941 г. решением Политбюро ЦК (т. е. фактически – решением Сталина) Мерецков назначается полномочным представителем высшего командования Красной Армии на Северном фронте и немедленно уезжает к месту новой службы в Ленинград.  23 июня 1941 г., на второй день войны, создается Ставка Главного командования. При Ставке был образован институт «постоянных советников Ставки». Мерецков вошел в их число наряду с такими доверенными людьми Сталина, как Молотов, Берия, Шапошников, Жданов, Кулик, Маленков, Мехлис…

Падение Мерецкова с вершин власти в слепящую тьму лубянских подвалов было молниеносным и ошеломляющим. 23 июня его отзывают из Ленинграда в Москву и через несколько дней (точная дата ареста неизвестна) передают в руки палачей НКГБ. Единственное, что можно сказать со всей определенностью, это только то, что арест заместителя наркома обороны не мог произойти без прямой санкции самого «Хозяина». Никакие «бериевские сатрапы» такие вопросы самостоятельно не решали (не говоря уже о том, что в указанный период времени товарищ Берия прямого отношения к руководству НКГБ не имел). В начале сентября 1941 г. Мерецкова освобождают и прямо из тюремной камеры, снова в должности представителя Ставки, отправляют на Карельский фронт. Вскоре его назначают командующим 7-й армией, затем – Волховским и Карельским фронтами.

Здоровье и силы Мерецкова были безвозвратно подорваны. По распространенной исторической легенде, Сталин даже разрешал изувеченному пытками генералу докладывать сидя. Хрущев в своих мемуарах пишет: «Когда я видел Мерецкова в последний раз, это был уже не Мерецков, а его тень. Раньше он был молодой генерал, физически крепкий, сильный человек, а теперь он еле ходил…» Хотя больших (да и малых) успехов в командовании фронтами Мерецков так и не достиг, Сталин наградил его званием маршала (26 октября 1944 г.) и кавалера высшего полководческого ордена «Победа» (8 сентября 1945 г.). В августе 1945 г. Сталин позволил Мерецкову стать номинальным руководителем 1-го Дальневосточного фронта и победителем японской Квантунской армии. Эпитет «номинальный» является лишь констатацией грустной правды. Мерецков не знал ни вверенные ему войска, ни противника; последний раз на Дальнем Востоке он был 9 лет назад. И если бы Япония к тому моменту не была уже нокаутирована американскими бомбардировками, то такое командование могло бы привести к самым печальным последствиям… Но Сталин, видимо, решил подарить Мерецкову возможность войти в историю войны в ореоле хотя бы одной яркой победы.

Вокруг истории неожиданного ареста и еще более удивительного освобождения К.А. Мерецкова выросло много всяких легенд. В частности, приходится нередко читать о том, что «арест Мерецкова был предрешен задолго до июня 41-го». В качестве доказательства этого тезиса приводятся слухи о том, что к моменту ареста «следователи» уже накопили показания 40 человек о «вредительской деятельности» Мерецкова. Подобная «логика» основана, увы, на элементарном непонимании механизма функционирования сталинской диктатуры. На каждого без исключения высшего военного или партийного сановника непрерывно копился компромат. Эта система была отлажена и поставлена на «поточное производство». Причем по установленному в конце 30-х годов порядку «особисты» регулярно докладывали высшим командирам Красной Армии «компромат», накопленный на их подчиненных. Разоблачительные «показания» 40 или 140 осведомителей, хранящиеся в секретном сейфе, были таким же неотъемлемым атрибутом образа жизни высшей сталинской номенклатуры, как и черный служебный автомобиль (марка которого строго ранжировалась в зависимости от занимаемого поста), госдача с инвентарными номерами на столах и диванах, закрытая для простых смертных поликлиника…

Поясним сказанное одним, но чрезвычайно ярким примером. 8 мая 1940 г. Сталин освободил Ворошилова от должности наркома обороны. И не просто «освободил», а дал подписать на прощание многостраничный «Акт о приеме наркомата обороны СССР тов. Тимошенко от тов. Ворошилова» (146, стр. 298–309). В этом удивительном документе было перечислено два десятка направлений работы оборонного ведомства, по каждому из которых констатировались «неудовлетворительное состояние», «исключительная запущенность» и подмена дела «бумажными отчетами». Причем это «обвинительное заключение», однозначно свидетельствующее о том, что товарищ Ворошилов развалил оборону страны так тщательно и всесторонне, как не смог бы развалить ее и вражеский агент, пробравшийся в Кремль, подписали (кроме самого Ворошилова) новый нарком обороны Тимошенко и два секретаря ЦК – Жданов и Маленков. И что же? Этот «Акт» свидетельствовал о том, что «арест Ворошилова был уже предрешен»? Да ничего подобного – Ворошилов был тогда же назначен на высочайший пост руководителя Комитета Обороны при СНК СССР. Формально рассуждая, нарком Тимошенко был у него в подчинении. 30 июня 1941 г. «маршал-вредитель» Ворошилов вошел в состав Государственного Комитета обороны, т. е. в число тех пяти человек (Сталин, Молотов, Ворошилов, Маленков, Берия), в руках которых была сосредоточена вся полнота власти в стране. Примечательно, что ни нарком обороны Тимошенко, ни тогдашний начальник Генштаба Жуков в эту «пятерку сильнейших» не вошли.

Арест генерала армии Мерецкова не был единичным явлением тех безумных дней. Начиная со второй половины мая 1941 г. по высшему эшелону военного руководства СССР катилась, все более и более разрастаясь в размерах, лавина арестов так называемого дела авиаторов. В течение двух месяцев, без остановки на войну, были арестованы:

– трое бывших командующих ВВС Красной Армии (Локтионов, Смушкевич, Рычагов);

– начальник Главного управления ПВО СССР (Штерн);

– помощник главкома ВВС по авиации дальнего действия (Проскуров);

– начальник штаба ВВС РККА и его заместитель (Володин и Юсупов);

– командующий ВВС Дальневосточного фронта (Гусев);

– заместитель командующего ВВС Ленинградского ВО (Левин);

– командующий ВВС Северо-Западного фронта (Ионов);

– командующий ВВС Западного фронта (Таюрский);

– командующий ВВС и начальник штаба ВВС Юго-Западного фронта (Птухин и Ласкин);

– командующий ВВС Московского ВО (Пумпур);

– помощник командующего ВВС Орловского ВО (Шахт);

– помощник командующего ВВС Приволжского ВО (Алексеев);

– начальник Военной академии командного и штурманского состава ВВС (Арженухин);

– начальник НИИ ВВС (Филин);

– начальник НИП авиационных вооружений (Шевченко).

Этот список, разумеется, далеко не полный. Он включает в себя только командиров самого высокого ранга. Одновременно с «делом авиаторов» раскручивалось (правда, в несколько меньшем темпе и масштабе) «дело артиллеристов», в рамках которого были арестованы нарком вооружений Ванников, нарком боеприпасов Сергеев, его заместители Ходяков, Иняшкин, Шибанов и Хренков, заместитель начальника ГАУ Савченко, его заместители, конструкторы артиллерийских систем, десятки других командиров, инженеров, управленцев…

Арест Мерецкова произошел одновременно с арестами авиационных командиров. Что, однако, не может само по себе служить доказательством взаимосвязи этих «дел». В любом случае, одно – и при этом очень важное – различие заключается в том, что Мерецкова освободили, а всех выше названных обвиняемых по «делу авиаторов» расстреляли. Расстреляли в несколько «заходов», с 16 октября 1941 г. по 23 февраля 1942 г., но расстреляли всех. А вот Мерецкова Сталин помиловал, что может считаться, наверное, самой большой странностью и загадкой «дела Мерецкова».