Иностранный русский - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Шахматова cтр.№ 34

– Нет, товарищ преподаватель!

– Нет?! Что нет, Мохаммад?

Мы все посмотрели в его сторону, стараясь понять, в чем причина этого беспардонного выражения несогласия.

– Нет Юрий Гагарин! – продолжал Мохаммад. – Первый космонавт – это Моманд Абдул Ахад.

– Что?

– Моманд Абдул Ахад был в космосе первый!

Я остолбенел.

– Кто вам такое сказал?

– Все знают!

Поднялся Ахмадшах и мягко проговорил, обращаясь ко мне:

– Это правда, товарищ преподаватель. Так говорит учитель в афганской школе.

– В каком смысле – правда?

– Первый космонавт – Моманд Абдул Ахад. Афганский человек был в космосе первый. – Ахмадшах неловко поклонился. – Мы очень уважаем наш преподаватель. Мы любим Россия. Гагарин – это очень хорошо. Молодец! Но первый человек – это Абдул Ахад.

Они издевались.

Сначала этот дурацкий смех над самой идеей русского космоса. Видите ли, это слово ассоциируется у них с женской вагиной. Теперь отрицание подвига советского космонавта. Что еще за Моманд Абдул Ахад? Я заглянул в Википедию. Там сообщалось, что такой товарищ действительно существует на свете. По крайней мере, они его не выдумали, чтобы просто позлить меня.

Итак, в 1988 году этот крендель слетал в космос на советском корабле «Союз». Вместе с советским экипажем он высадился на советской орбитальной станции «Мир» и через восемь дней вернулся на Землю. Все супер. Просто прорыв. Для Афганистана. Но только Гагарин совершил свой полет на двадцать семь лет раньше и на корабле собственной страны, с космодрома, название которого не вызывало у него странных ассоциаций, так как это был наш космодром. И слово было наше. Ну, может быть, не совсем наше – слово «космос» греческое – но оно у нас, во всяком случае, было и означало то, чем являлось, а не что-то другое. Сказать, что я был взбешен, – это ничего не сказать.

– Ахмадшах, Мохаммад и все остальные! Моманд Абдул Ахад – это первый афганский космонавт. А Гагарин – это первый космонавт в мире. Откройте Интернет и посмотрите.

Парни замялись. Вяло листали Интернет, но не возражали.

– Это неправда. Афганский – первый, – снова повторил Мохаммад и высказал что-то на фарси для остальных.

Группа молчала, ребята озирались друг на друга, на Мохаммада и старались не встречаться со мною глазами.

– Я говорю, афганский – первый, – настаивал Мохаммад, а я вдруг почувствовал, что от него как будто пахнуло перегаром.

Я подошел поближе.

– Встать! – скомандовал я, и Мохаммад медленно поднялся.

– Посмотреть на меня! Кто был первый космонавт?

– Абдул Ахад.

Все. Ошибки быть не могло. Они действительно издевались. А Мохаммад был к тому же еще и пьян: теперь я отчетливо уловил запах.

Я написал на доске годы полета нашего и афганского космонавтов: 1961 и 1988. От первого провел стрелку и написал: СССР, Юрий Гагарин, под второй стрелкой – Афганистан и Моманд Абдул Ахад. Аудитория ответила мне гробовым молчанием.

– Хорошо, – не выдержал я. – Абдул Ахад был первый. Он был самый первый! Раньше всех! Раньше Гагарина! Вместе с Белкой и Стрелкой летал!

– Кто это Белкой и Стрелкой? – нагло переспросил Мохаммад.

– Белка и Стрелка! – Я написал на доске имена наших космических собак. – Посмотрите в Интернете!

Так больше не могло продолжаться. Нервяк накрыл окончательно.

– Упражнение сто двадцать три, сто двадцать четыре и сто двадцать пять. Писать! Буду проверять! Оценки в журнал, как контрольная!

Я подхватил журнал и выбежал из аудитории, хлопнув дверью что было сил.

– О господи! – Я сел на лестнице. Они все-таки сумели довести меня.

– Вы чего так орете? – На площадке показалась Ольга.

– Слышно?

– Еще как!

Я рассказал ей вкратце, Ольга села на ступеньку рядом со мной. Она смеялась.

– Смешно?

– Очень. Надо было предупредить тебя про космос. Каролина бы предупредила.

– Да, Каролина… Не знаю, что теперь делать. Я оставил аудиторию, психанул.

– Забей. Все нормально. У меня самая первая группа была еще на практике – арабы-стоматологи. По-арабски «зуб» – это то же самое, что «кир» на фарси. Думала, умру со стыда, но ничего.

Она сидела совсем рядом. Я видел, как размазалась ее помада от долгого говорения, сделав контуры губ нечеткими, как будто она только что вернулась не с урока, а с удачного свидания. Бедняга Билал, есть от чего потерять голову. У Ольги было много детского в лице: округлые щечки, покрытые нежным бесцветным пушком, который можно разглядеть только в косом солнечном свете, длинные, почти до бровей ресницы, какие бывают только у маленьких девочек, алые яркие губы. Иногда рассматриваешь детские фотографии знакомого и думаешь: куда девается все это детское, невинное? Ольга умудрилась к своим двадцати пяти не растерять все это.

Мне кажется, должен быть какой-то кастинг преподавателей в военные училища: слишком красивых не брать. Она перехватила мой взгляд, и улыбка пробежала по ее губам, в этой улыбке было легкое торжество восхитительной женщины. Ее кривой клык бесцеремонно высунулся из-под губы, и в этом была сейчас особенная интимность момента. Она откинула волосы и быстро встала.

– Иди на кафедру. Следующий урок начнешь как ни в чем не бывало, и все!

– Оль, – окликнул я ее, и она медленно повернулась. – Ваша предыдущая заведующая и Каролина были в хороших отношениях?

Лицо Ольги моментально изменилось. От приветливой ласковости, с какой она только что успокаивала меня, не осталось и следа.

– Зачем ты все это вынюхиваешь, Саша? Давай начистоту. Я тоже в авторы методики попала не просто так. Меня в свое время, как и тебя, Каролина привлекла для того, чтобы укрепить свои позиции на кафедре. В чем-то я тебя понимаю: хочется на чужих спинах в дамки выехать. Сама немножко такая. Но я в отличие от тебя уже третий год тут пашу, как лошадь. Я уже тоже кое-что вложила в эту методику, пусть и не столько, сколько Каролина или Эльвира Руслановна. Но ты-то здесь совершенно ни при чем. Ну какой ты соавтор? Давай уж не будем! Оставь ты это дело. Тем более непонятно, что с Каролиной вообще.

– Ты меня не так поняла.

– Да все я так поняла!

– Но я не могу претендовать на методику хотя бы потому, что Каролина не успела оформить меня как участника вашего гранта. Все же было только на словах…

Ольга испепелила меня взглядом, ничего не ответила и вернулась обратно на учебный этаж. Хлопнула дверь, звук ее каблуков быстро удалялся.

Войдя на кафедру, я задал только один вопрос: «Какого хрена?» В данном контексте более стилистически оправданным был бы вариант «С какой целью?». Но я не успел его подобрать.