Солдаты Александра. Дорога сражений - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Прессфилд cтр.№ 23

Ветер в горах пронизывает человека насквозь. Мало того, он еще дико завывает в расщелинах и теснинах. Внизу, в долинах, переносить непогоду легче, а тут один этот вой может свести с ума. Порой тропа ныряет под низко нависающие над ней козырьки, словно ее кто-то продолбил в каменной толще. Приходится пригибаться и тащиться на полусогнутых, иначе твоей черепушке несдобровать. Здешние ветры, как правило, с утра дуют в гору, а к ночи под гору. Правда, в бурю, а они тут нередки, вихри треплют тебя, как хотят.

И вот что еще я скажу: прав был Аш, хренов старикашка, насчет своих женщин. Они у него очень крепкие. Честно говоря, даже покрепче иных солдат. Обувка у них тряпичная, одна видимость, а не обувка, а они чешут в ней как ни в чем не бывало по самым острым камням. Чапают и по льду, и по осыпям, что твои мулы. Впрочем, это сравнение уже не для Луки. Друг мой и земляк, поглядывая на наших спутниц, начинает задумываться и вздыхать.

— То ли я просто слишком долго топаю по этой тропе, то ли еще что, Матфей, — говорит он, — но, по мне, некоторые из них прямо милашки.

Создается впечатление, что главным занятием подавляющего большинства жителей Афганистана является откровенный разбой. В каждой горной щели прячется шайка, взимающая с путников пошлину. Александр хочет отучить дикарей от столь малоприятных повадок, но это из области долгосрочной политики, а пока к узким проходам и перевалам приходится высылать патрули, чтобы очистить от всякой швали господствующие позиции и тем самым обезопасить маршрут. На такие задания посылаются добровольцы, и мы с Лукой приохотились раз за разом подходить к Чубу, выкрикивая свои имена. Все, что угодно, лишь бы нарушить монотонность нескончаемого перехода.

Скоро мы привыкаем к патрульным вылазкам, как коты к сметане. Ежедневные стычки вливают в нас бодрость. Местная рвань, с какой мы имеем дело, неплохо вооружена. Правда, не луками (на такой высоте стрелы сносит ветром), а пращами, но камни, пущенные из «ручных катапульт» вниз по склону, запросто могут пролететь четверть мили, а ведь каждый из них размером с детский кулак. Поцелуешься с подобным «подарочком» и, уж будь уверен, забудешь и думать, начислят тебе боевые, как полагается, или нет. Так вот мы и гоняемся за этими оглоедами от завала к завалу, а те, не принимая боя, осыпают нас издали булыжниками и бранью и тут же прячутся в скалах. Их мальчишки, ловкие и пронырливые, крадутся за нами, они не спускают с нас глаз.

Зато теперь мы ночуем в заоблачных высях. Кругом горные луга, ракитники, вереск; выше одни лишь нетающие снега. Днем тут очень жарко, солнце, до которого, кажется, рукой подать, припекает вовсю, но по ночам царит жуткая холодина. Зуб на зуб не попадает, да и вдобавок утром горяченького в себя не вольешь. Воздух такой разреженный, что похлебку толком не разогреть, сварить яйцо невозможно, дышать тяжело. Рванешь трусцой в камни справить нужду и уже задыхаешься.

Но вот поганая мошкара, как ни странно, не отстает.

Как-то на пятый день очередной нашей вылазки мы натыкаемся на Флага, Толло и Стефана. А порядок такой, что каждому патрульному отряду положено после пятидневного рейда возвращаться на отдых к колонне, но нам не хочется разлучаться. Ну их подальше, все эти правила. Здесь, наверху, вольная воля, никто не нудит, не стоит над душой. А что делать, мы знаем и сами. Главное — не дать разбойникам вышибить нам мозги снарядами из своих «ручных катапульт». А вероятность того, что они изрубят нас в фарш в честной схватке, практически равна нулю.

На высоте даже Аш кажется неплохим малым. Двигаясь все вместе дальше, в одной из ложбин мы набредаем на несколько брошенных вражеских лагерей. Для нас они все одинаковы в своем убожестве. Однако Аш видит различия и говорит, что в прежние времена такое соседство было бы невозможным. Каждое племя сидело на своей территории и ревниво ее охраняло. Но нашествие маков объединяет народы.

Я расспрашиваю афганца о Спитамене. Оказывается, Аш знает его, точнее, он знал его отца. Тот был героем и пал со славой, заступая Александру дорогу к Персидским Вратам. А вот самого Спитамена, нынешнего нашего недруга, в воины не готовили. Мальчик рос болезненным, всем видам упражнений предпочитал книги и вырос отменным звездочетом и знатоком учения Зороастра.

— Что-то он очень быстро спустился со своих звезд на землю, — ворчит Флаг, явно намекая на то, что творят с пленными македонцами приспешники Волка Пустыни.

Он рассказывает обо всех этих зверствах Ашу.

Аш пожимает плечами.

— Ты бы тоже небось с удовольствием пил нашу кровь, ты, старый овечий вор?

— О да, — усмехается Аш.

Его послушать, так Спитамен станет самым упорным врагом из всех, с какими только приходилось сталкиваться Александру.

— Этот молодой человек даже дерзостней, чем ваш царь, ибо его воинский дар не от выучки или опыта, но от Бога. Сами смотрите: преследуя его, вы пересекли половину нашей страны, но при этом сейчас ничуть не ближе к нему, чем в начале пути.

Спитамен убежал так далеко, заявляет нам Аш, что раньше весны мы ни за что его не нагоним. А когда нагоним, он будет подстерегать нас и драться с нами, как волк в темноте.

— Вы повернетесь — его уже нет, он давно в другом месте. А как только расслабитесь, он опять ударит.

Аш предрекает, что Спитамен измотает нас, сделав своей союзницей нашу же собственную воинственность, ибо мы от природы нетерпеливы.

— В конце концов вы сами потребуете увести вас отсюда. И ваш царь согласится на любой мир, какой только ему будет предложен. Верней, до какого тут снизойдут.

Солнечный свет в горных высях, особенно там, где лежит снег, слишком ярок, он ранит глаза, и мы, чтобы не ослепнуть, по совету наших шикари обзаводимся повязками с множеством крохотных дырочек в них. Эти повязки должны защитить наше зрение. Они и защищают, но плоховато. Свет проникает сквозь все. Сквозь кожаные стены палаток, сквозь вдвое сложенные шерстяные накидки и дополнительные накладки из конского волоса.

Смотреть можно только прищурившись, зато виды здесь завораживающие.

— Как думаешь, на какой мы сейчас высоте? — спрашиваю я Флага, когда мы переваливаем через очередной кряж.

— Мне кажется, — отвечает он, указывая на нижний заснеженный пик, — вон та горушка будет повыше Олимпа.

Что ж, вполне вероятно.

Как ни странно, с Ашем очень сблизился Стефан. Поэт и погонщик мулов часами ведут пространные разговоры, находя в этом, похоже, огромное удовольствие.

Как-то раз, когда мы снимаемся с лагеря, Стефан обрызгивает водой наши спины. У пактиан это означает «Бог в помощь».

Старик заважничал, он постоянно что-нибудь изрекает.

Это значит, поясняет Аш, что к Богу надобно подступаться молча и со смирением. Стефан находит сей образ весьма поэтичным, я — нет.

— А что говорит Бог, — спрашиваю я старого негодяя, — о тех, кто избивает женщин до полусмерти?