Волк по имени Ромео. Как дикий зверь покорил сердца целого города - читать онлайн книгу. Автор: Ник Дженс cтр.№ 56

К тому моменту, когда биолог районного департамента Райан Скотт выехал на место происшествия, выпало уже довольно много снега, заметя следы и еще больше затруднив дальнейшие передвижения. Он не смог найти какие-либо доказательства убийства или даже просто факта участия в этом волка. Тем временем Боббер потребовалось наложить восемнадцать швов – такие глубокие раны остались у нее на спине. Ветеринар отметил, что это были следы укуса «очень крупной собаки». Чейз считает, что волк сначала напал на Боббер, а Корк встала на ее защиту и была похищена.

Что касается Райана Скотта, то он, будучи ученым, выполнял свою работу, исходя из личных наблюдений, и был сдержан в выводах. Большинство жителей Амальги, которые знали о случившемся, были уверены, что собаку загрыз волк. Оставалось только уточнить – какой. Утром того дня, когда произошло нападение, черный волк был замечен играющим с двумя черными лабрадорами возле дома, находящегося в нескольких милях от того места. Был ли это Ромео, Джуниор или кто-то другой? «Мы не уверены, что это Ромео убил Корк, – сказала Чейз. – Мы никогда не видели его или какого-то другого волка вблизи нашего дома, только время от времени появлялись следы и три раза, примерно раз в год, волчий помет… Мы никогда не винили в этом Ромео. Я спокойно отпускала собак побегать на свободе. Я знала, что они могут встретить диких животных, просто никогда не думала, что подобное может произойти» ^[61].

Чейз и Фрэмптон были снисходительны. Они и большинство их соседей (включая Шулера и сотрудников департамента) проявили сдержанность в отношении данного инцидента, так что он даже не попал на страницы «Эмпайер». О нем ничего не узнали даже те, кто обычно всегда бывает в курсе всего происходящего. Но эта пара сразу же испытала на себе давление той небольшой группы местных жителей, которая добивалась, чтобы этого волка убрали оттуда. А один старожил даже пообещал все взять в свои руки, если придется.

Пока Чейз и Фрэмптон тихо сопротивлялись, Департамент рыболовства и охоты в очередной раз предпринял меры по оповещению населения о возможной опасности. Райан Скотт установил камеру слежения с охранным датчиком рядом с их домом и попросил хозяев сообщать о любых свежих следах или появлении животных. Но в течение последующих недель волчьих следов у дома замечено не было, а так как снег становился все глубже, сообщения о волках стали поступать все реже. Узнать, как погибла лундехунд Корк, теперь уже было невозможно.

Что касается жизни на озере, то после двойного инцидента с мопсами волк затих: похоже, свою роль сыграл толстый слой снега, который все продолжал сыпаться с неба, с рекордной скоростью образуя заносы высотой в человеческий рост. Как можно было ожидать, Ромео держался поближе к своей базовой территории, экономя силы на проложенных маршрутах. Он казался похудевшим по сравнению с первой зимой: заячьи тропки стали такими же редкими, как и сами зайцы, запруды бобров засыпало снегом. Но в воздухе уже пахло весной. На смену марту пришли удлинившиеся апрельские денечки, под солнцем зазвенела капель, затем потекли ручейки и образовались лужи.

В один из таких дней я защелкнул лыжные крепления, настроившись на прогулку, но вдруг встретил соседку Дебби и ее подругу, которые возвращались с озера с круглыми от удивления глазами. «Ты не поверишь, что я только что видела», – воскликнула она и приблизила ко мне свою любительскую фотокамеру. На экране я увидел фигуру Ромео, убегающего с маленькой коричневой длинношерстной собачкой, болтающейся у него в зубах. «Где?» – спросил я, и она показала в сторону устья реки.

Я помчался туда на лыжах, но волк уже исчез. На снежном насте было слишком много следов – и никого поблизости. Всю историю я узнал позднее, от Дебби. Женщина гуляла со своими собаками по одной из тропинок, ведущих к Дредж-Лейкс, рядом с устьем реки. Она остановилась в ожидании своего шпица, который тащился в сотне метров позади. В это время из кустов пулей выскочил волк, схватил собаку чуть выше талии и исчез. Увеличив один из снимков на экране компьютера, я заметил, что собака выглядела абсолютно вялой и бездыханной.

В отличие от эпизодов с мопсами, рядом не было никого, кто бы крикнул «нет!», и если тот щенок акиты вернулся, выскочив из зарослей ивы, то в данном случае этого не произошло. Если вспомнить инцидент с биглем Танком, то здесь хотя бы имелись очевидцы и кадры фотоснимков.

Шпица так и не нашли, хотя Гарри Робинсон говорил, что он и другие люди видели следы одной маленькой собаки на Дредж-Лейкс и что он по сарафанному радио узнал, будто собаку на самом деле обнаружили вблизи ледника, где она бродила в одиночестве, а теперь у нее новые хозяева. Было бы, конечно, здорово так думать. Но все, кто знал об этой последней истории и кому был не безразличен волк, напряглись.

Однако гром так и не грянул. Благодаря распространявшимся слухам или по каким-то другим источникам, вся эта история, но без фотографий, попала в газету «Эмпайер» ^[62] в виде короткого упоминания в несколько строк на второй полосе. Не было ни комментариев убитой горем владелицы собаки или разгневанных граждан, ни планов конкретных действий обеспокоенных биологов, ни писем от возмущенной общественности. Все было так, словно все жители Джуно дружно пожали плечами и, наконец, решили: «Ну, это Аляска. Всем известно, что здесь бродят волки. А что вы ожидали?»

Что касается Ромео, не слишком трудно было понять его предполагаемый мотив. Зима была холодной и трудной, а тут появилось это маленькое, еле ковыляющее существо, которое само шло в руки – в буквальном смысле легкая добыча – прямо в одном из его охотничьих угодий. Возможно, именно так все и было. Или нет. Но во время бесчисленных встреч волка с собаками на протяжении последующих нескольких недель все шло, как прежде.

Однажды ранним весенним утром я выглянул из окна и увидел там Джесси, похожую на кролика бордер-колли, тонкокостное создание, весившее всего на пару килограммов больше, чем самый крупный мопс. Она резвилась с Ромео на озере. Снег таял, наступила весна, и черный волк продолжал жить.