Искушение Тьюринга - читать онлайн книгу. Автор: Давид Лагеркранц cтр.№ 84

– Я должен кое-что сказать ей, – объяснил Леонард.

Они долго ехали в северном направлении. Снаружи стемнело. Движение на трассе поутихло, дороги тянулись длинными, петляющими рукавами. Фарли жалел, что не может читать за рулем, ему нужно было чем-то занять голову. Он попробовал вспомнить что-нибудь из Йейтса, «Майкла Робартиса и плясунью», например, – не получилось. Ему захотелось поговорить, но полицейский не то уснул, не то клевал носом, погруженный в свои мысли. Только после Корби он пробудился к жизни, и то благодаря тому, что Фарли решился-таки расспросить его о семье.

– Моя мама умерла, – начал Корелл.

– Коллега говорил мне об этом. Как она умерла?

– Зачахла в сумасшедшем доме в Блэкпуле. Мы с ней мало общались последние годы. То есть я-то к ней наезжал, но она будто не узнавала меня. Разговаривала, как с посторонним человеком.

– Сожалею. Что сталось с вашим отцом, мне известно.

– Он бросился под поезд.

– Должно быть, вам пришлось нелегко.

– Да, пришлось… – К удивлению Фарли, полицейский продолжил тему суицида. – Я часто думаю о Тьюринге и последних часах его жизни, – сказал он.

«Я тоже, – подумал Фарли. – Какое совпадение!»

– Вас беспокоит что-то конкретное? – спросил он полицейского.

– Да… Эксперимент, расчеты, котлеты из ягненка, наконец… Кто думает об обеде перед тем, как свести счеты с жизнью?

– Не знаю. Но приговоренных к смерти, я слышал, хорошо кормят.

– Или он принял решение после обеда?

– Возможно, так оно и было.

– Я все думаю: что могло послужить, так сказать, спусковым крючком? Может, сосед постучал в дверь с какой-нибудь нехорошей новостью? Или залаяла собака?.. Если, конечно, для этого вообще нужен спусковой крючок.

– Кто знает, – вздохнул Фарли.

Он не стал уточнять, имеет ли Корелл в виду самоубийство Тьюринга или своего отца.

– Он съел отравленное яблоко, – продолжал Леонард.

– Да, плод греха… то есть познания.

– Странно, вам не кажется?

– Что именно?

– Я все спрашиваю себя, насколько добровольно Тьюринг ушел из жизни.

– Тайна больше, чем ее разгадка, так он говорил.

– Он и в самом деле полагал, что когда-нибудь мы сможем конструировать мыслящие машины?

Фарли хотел было ответить: «Ни малейшего понятия, сами-то как думаете?» Но тут ему взбрело в голову, что с тем же успехом он мог бы отнестись к этому вопросу серьезнее. В конце концов, о том же он когда-то говорил с Аланом.

– Я верю в это, – ответил Фарли. – Вы знаете, как-то раз я ошарашил Алана, когда он читал «Сознание творца» Дороти Сэйерс ^[69].

– Что это?

– Теологическое сочинение, можно сказать. В нем Сэйерс пытается объяснить Творение через собственный опыт построения романов. Писатель что Бог, вы же знаете. Некоторые полагают, что его власть над созданным миром абсолютна, но это не так. Во всяком случае, не для писателей такой величины, как Дороти Сэйерс. Хочешь, чтобы герои вышли живые, – отпусти их, надели свободной волей. Писатель, воспринимающий свою профессию всерьез, понимает, что жизнь и эффект присутствия гораздо важнее заранее выверенного сюжета.

– А для жизни требуются противоречия?

– Карпизы судьбы и иррациональность. Вы знаете, что Алана особенно интересовали мысли Дороти Сэйерс о Лапласе? Вы вообще знакомы с ними? Лаплас был французский математик, астроном и последователь Ньютона. В его вселенной властвовал закон всемирного тяготения. Согласно одной из его наиболее известных идей, тот, кто научится просчитывать положение частиц в любой момент времени, сможет предсказывать будущее. Все предопределено и связано причинно-следственной цепочкой, начало которой положил Господь Бог, прежде чем отойти от дел. Алан не был детерминистом ни в коей мере, но мысль о Господе Боге, который отложил перо в сторону и задрал ноги на стол, предоставив своим созданиям выкарабкиваться самостоятельно, его забавляла. Я знал, что Алан много думает об этом. Эта идея казалась ему многообещающей, скажем так. Я, как вы понимаете, не имею возможности распространяться о моей тогдашней работе. Кроме того, что далеко не все функционировало так слаженно, как во вселенной Лапласа. У нас работали сотни людей, большинство из которых выполняли самые несложные операции. Мы были многоклеточным организмом. Отдельно взятая клетка, вероятно, не представляла собой ничего примечательного, но вместе мы являли собой нечто. Именно тогда Алан задался вопросом: одно ли только вещество мозга способно продуцировать интеллект? Может ли обычный механический процесс воплотиться в нечто качественно новое, то, что мы называем мышлением?

– И на этот вопрос Тьюринг ответил утвердительно?

– Именно. Ньютон и Лаплас не видели противоречия между вселенной, устроенной по механическим законам, и верой в Бога. Алан же совмещал механику и интеллект. И, как частный случай, – среднестатистическое и гениальное.

– Вот здесь я вас, боюсь, не совсем понимаю.

– Слышали ли вы когда-нибудь о мудрости масс?

– Нет, только о массовом идиотизме.

Фарли рассмеялся.

– Это лишь самая печальная ее составляющая. Ничто так не свидетельствует об отсутствии мозгов, как слепое повиновение лидеру и бредовым лозунгам. Или же, как заметил Томас Карлейль, «безумие – исключение среди индивидов, но правило, когда речь идет о массах».

– Именно.

– Но в определенном смысле группа людей умнее отдельно взятого индивида.

– Это в каком же?

– Наша работа во время войны – красноречивый тому пример. Но не только. Вы читали антиутопию Фрэнсиса Гальтона ^[70], в которой описывается искусственное выращивание людей лучшей породы? Жуть, доложу я вам. Но книга заинтересовала меня, когда я поближе присмотрелся к личности автора. Гальтон был ужасный элитист и делил общество на одаренное меньшинство и управляемую серую массу. Разница между теми и другими якобы закладывается уже на генетическом уровне. Дело кончилось тем, что сама жизнь убедила его в обратном.

– Как это? – не понял Корелл.

– Однажды, будучи уже пожилым человеком, Гальтон посетил рынок скота в Плимуте. Совершенно случайно он стал свидетелем аттракциона, в котором каждому желающему предоставлялась возможность угадать вес быка, точнее, сколько будет весить этот бык, будучи забит и освежеван. Люди подходили один за одним и называли самые невероятные цифры. Но знаете, что произошло потом? Когде все версии сложили и рассчитали их среднее арифметическое, получилась верная цифра, чуть ли не с точностью до граммов.