Искушение Тьюринга - читать онлайн книгу. Автор: Давид Лагеркранц cтр.№ 30

В опубликованной в журнале «Майнд» статье доктор Тьюринг писал о «машинном мышлении» и о том, что «мозг» машины можно будет «тренировать», обучая ее полезным навыкам, как ребенка.

Корелл поднял глаза от газеты. Статья ему не нравилась – слишком много досужих околонаучных сплетен и «жареных» фактов. И ни слова о том, чем собственно занимался Тьюринг. Обучать машину, как ребенка? Такими формулировками хорошо завлекать публику, но что это значит? Навскидку – нонсенс, чистой воды фантазия. Похоже, автор статьи сам не вполне понимал, о чем пишет. Тьюринг рассказывал Арнольду Мюррею об «электронном мозге» – Корелл хорошо запомнил это место из протокола. Но до сих пор ему не приходило в голову считать это правдой. Тьюринг лгал с целью соблазнить молодого человека, завлечь его в свои сети.

Здесь же автор на полном серьезе утверждал, что «электронный мозг» существует. Даже если это выражение и несло что-то от «фигуры речи», оно вошло в речевой обиход, следовательно, за ним стояла некая реальность. Какая? В статье несколько раз упоминались какие-то «дигитальные машины». «Digit» – «цифра», «digitus» – «палец»; «счет на пальцах». Это было немногое, что Корелл помнил из школьного курса латыни.

– Ты когда-нибудь слышала о дигитальных вычислительных машинах? – спросил он тетю Вики.

– Что-что?..

– Ладно, забудь.

Леонард дожевал кусок бекона, заев его картофельным хлебом, подлил в чашку остывшего чаю и вернулся к газете. Журналист писал, что во время войны Тьюринг работал в Министерстве иностранных дел и был членом Королевской Академии наук. В свободное время занимался бегом на длинные дистанции, шахматами и садоводством. «Он бегал за Уолтонский атлетический клуб» – гласила заключительная фраза.

Корелл усмехнулся. Это было как в колледже «Мальборо». Любой достойный уважения англичанин должен заниматься спортом. Все хорошие мальчики занимаются спортом. А Тьюринг был хорошим мальчиком. Хотя бы потому, что он мертв, а мертвые для газетчиков не бывают плохими. De mortus nihil nisi bene! ^[23]

– Ханжество!

– Что?

«Ханжество» было любимой тетиной темой.

– Ничего. Можно я вырву из газеты эту заметку?

– Ты можешь сунуть себе в карман всю газету, дорогой, только перестань быть таким загадочным. Что такого ты там нашел?

– Здесь пишут о деле, которым я занимаюсь.

– Правда? Тогда я тоже непременно должна это прочитать.

Кореллу захотелось сказать «нет». У него не было никакого желания возобновлять вчерашний спор. Ему не хотелось делить с тетей этого математика, тем более сейчас, когда не существовало ответов на ее многочисленные вопросы. Тем не менее Леонард протянул ей газету – да и мог ли он поступить иначе?

Тетя Вики погрузилась в чтение. Лицо ее заметно оживилось.

– «Обучать машины», – воскликнула она. – Это похоже на новеллу Эдгара По. Просто сногсшибательная формулировка.

– Скорее пугающая, – поправил Корелл.

– В любом случае воодушевляющая, из тех, что заставляют работать воображение. Сразу видно, что Тьюринг – не какой-нибудь тоскливый технарь, каким ты вчера его выставил.

– Я – выставил? – удивился Леонард.

– Или я что-то не так поняла…

– Совсем наоборот; я с самого начала подозревал, что у Тьюринга с головой не всё в порядке.

– Ну… теперь ты впадаешь в другую крайность.

– Но мне точно известно, что он одурачил…

– Так или иначе, мы говорим о мертвом, – перебила тетя. – А значит, имей уважение.

– Или хорошо, или ничего.

– Здесь написано, что он разработал какую-то теоретическую базу, что его машины разрешили какую-то математическую проблему… Для этого нужно иметь хорошие мозги, согласись.

– Подозреваю, автор статьи плохо представлял себе то, о чем писал.

– Так просвети меня! У тебя хорошее представление?

– Я ушел немногим дальше него. И вообще…

– Ты занимаешься этим делом. Нелишне было бы кое-что знать об этом.

– К моей работе это не имеет никакого отношения.

– Разве?

– Все эти машины никак не связаны с его смертью.

Леонард взял у нее из рук газету и вырвал статью. На душе стало гадко. У него возникло чувство, будто его разоблачили.

Между тем времени до отправления автобуса на Уилмслоу оставалось все меньше, а Корелл не хотел расставаться с тетей в плохом настроении. Поэтому он выпрямился на стуле и проговорил голосом военного, отчитывающегося перед своим командиром:

– Обещаю навести справки о машинах и отрапортовать тебе при первом удобном случае.

– Жду с нетерпением, – вздохнула тетя Вики.

На работе Леонард появился поздно. Не успел он переступить порог отделения, как настроение его упало.

В комнате стояла духота. Сквозь клубы табачного дыма пробивался отвратительный алкогольный запах. Кенни Андерсон, сидевший за столом с бутылкой виски, нимало не смущаясь коллег, приложился к горлышку. Корелл открыл окно. Он думал о тете Вики. Что за чушь она молола за ужином? Вчерашняя размолвка не шла у него из головы. Леонард сам себе удивлялся – с чего это он так разволновался из-за пустяка? Но тетя Вики… как только она могла защищать этих…

– Сегодня у меня нерабочее настроение, – объявил он вслух. – Хочется напиться.

Неожиданно его признание вызвало понимание Кенни Андерсона, немедленно предложившего зайти в паб после работы. Корелл сделал вид, что ничего не слышал, и попробовал заняться бумагами. У него никак не получалось сосредоточиться: давала о себе знать бессонная ночь. Поэтому появление в комнате Алека Блока пришлось как нельзя кстати.

– Ты должен это видеть. – Коллега положил на стол Корелла черную кожаную папку с логотипом адвокатского бюро «Честер и Голд».

Вложенные в папку бумаги не просто расстроили Корелла, он был близок к отчаянию. Поскольку только что собирался писать рапорт об обстоятельствах смерти Алана Тьюринга к сегодняшнему вечернему заседанию, а документы в папке нисколько не упрощали этой задачи. Появись они раньше – другое дело. Но кому пришло бы в голову подозревать, что Алан Тьюринг, здоровый мужчина сорока одного года от роду, оставил после себя завещание? Датированное первым февраля этого года, оно не содержало ни ярких поэтических оборотов, ни каких-либо подробностей его кошмарной жизни. Всего лишь сухие указания по поводу распределения между наследниками денег, книг и ценных вещей. Душеприказчиком назначался писатель по имени Ник Фёрбанк. То, что все это всплыло на поверхность только сейчас, не могло быть случайностью.